Целительница из другого мира

Из кареты я выбираюсь на дрожащих ногах, придерживаемая под руку Ланой. Голова гудит от духоты, а желудок сжимается от рвотных позывов. Но все это не мешает мне с наслаждением выпрямиться во весь рост. Сделав несколько шагов и пару глубоких вдохов-выдохов, я чувствую, что мне становится легче.

Решив заодно справить нужду, предлагаю Лане прогуляться до виднеющегося в десятке метров от нас леса. Предупредив графа, что нам нужно уединиться, и получив его недовольно брошенное разрешение, идем к лесу. Сделав свои дела, оправляю одежду. После чего, дождавшись Лану, неторопливым шагом направляюсь обратно.

Почти выйдя из леса, я краем уха слышу писк. Сначала пугаюсь, но, когда писк повторяется, отмечаю, что он скорее жалобный, чем внушающий страх. Мое секундное колебание легко поборол новый тоненький писк.

Остановившись, начинаю осматриваться в поисках источника звука. Лана присоединяется ко мне. Вместе, отследив по новому писку направление, идем на поиски попавшего в беду существа. Страха нет, как и мыслей о возможной опасности. Ну не может этот жалобный писк принадлежать опасному существу.

Очень скоро мы находим «пискуна». Им оказывается белая летучая мышка, лежащая возле рыхлого дерева. У бедняги сломано крыло.

В своем мире я видела летучих мышей только на картинках и в телевизоре. И никогда они не вызывали у меня умиления. Но эта мышка – совершенно другая. Такая милая, такая хорошенькая, что моментально завоевывает нашу с Ланой симпатию.

Осторожно подняв пискнувшую от страха летучую мышку на руки, прижимаю ее к груди. Заглянув в ее большие, наполненные страхом глаза, ласково говорю:

– Не бойся, мы тебя не обидим. Если оставить тебя тут, ты можешь погибнуть.

Мышка, слегка поворочавшись, оберегая сломанное крыло, устраивается удобнее на моей ладони и укрывается здоровым крылом. Непонятно, так она прячется или решает довериться, зная, что, оставшись в лесу, может стать пищей для какого-нибудь хищника.

Решаю принять это за согласие и доверие.

– Такая хорошенькая! – восторженно глядя на мышку в моей ладони, говорит Лана.

– Красивая, – соглашаюсь я. И, не удержавшись, осторожно глажу ее указательным пальцем. Мышка на мое действие высовывает мордочку из-под крыла, секунду глядит на меня, потом снова прячется.

Забавная…

– Ариелла! – доносится до нас крик графа.

– Нужно идти, – оторвав глаза от мышки, говорит Лана.

Я согласно киваю и, спрятав руку с находкой в складках платья так, чтобы ее не было видно, направляюсь к дороге.

Выпив воды из поданной подбежавшим к нам слугой фляжки, сажусь в карету. Через секунду ко мне забирается Лана. А еще через пару мы снова трогаемся в путь. Привал закончен.

Переложив мышку себе на колени, пытаюсь сильнее приоткрыть окно. С пятой попытки вместе с подоспевшей на помощь Ланой окно приоткрывается еще на сантиметр. Придвинувшись ближе, чтобы поток воздуха овевал лицо, откидываюсь на спинку сиденья.

Но через пару минут из-за летящей из-под копыт лошадей пыли приходится опустить штору, прикрыв образовавшуюся щель.

«Дайте мне кто-нибудь сил пережить эту поездку», – думаю я.

Через время Лана засыпает. В отличие от меня, ее качка усыпляет. Я же про себя молюсь, чтобы эта пытка как можно скорее закончилась.

Стараясь отвлечься, перебираю пальцами мягкую короткую шерстку спящей мышки и размышляю о том, что ждет меня во дворце.

Предстоящая встреча с королем страшит. Я не знаю, чего от нее ждать. Вроде уже все решено: мы с Ланой сбежим при любом решении короля. Но отчего-то на душе неспокойно. Там поселилось назойливое чувство, что, как только я попаду во дворец, моя жизнь изменится и я ничего не смогу с этим поделать.

За такими мыслями случайно задеваю сломанное крыло мышки. Вернуться в реальность меня заставляет жалобно-обиженный писк, раздавшийся на всю карету.

– Прости, малышка, прости… Я не хотела… – начинаю спешно извиняться перед ней.

Она быстро замолкает, но в ее взгляде мне чудится обида. Становится совестно. Я не хотела причинять ей боль. Все вышло случайно. Я задумалась.

Чем больше смотрю на мышку, тем сильнее растет жалость к этому бедному, одинокому существу, по воле случая встретившего меня на своем пути.

– Я правда не хотела. Случайно задела твое сломанное крыло, – глядя ей в глаза, тихо говорю я. Знаю, что она меня не понимает, но все же пытаюсь объяснить, как так вышло, что я причинила ей боль.

Мышка тяжело вздыхает, кладет голову мне на колени и снова укрывается крылом.

Сердце при виде ее страданий начинает щемить. А желание как-то помочь, облегчить боль становится почти нестерпимым. Мне так сильно хочется, чтобы ее крыло снова стало невредимым, что я, поддавшись внезапно появившемуся порыву, кладу ладонь на мышку и прикрываю глаза.

Не знаю, что на меня находит. С чего я решила, что смогу облегчить ее боль. В этот момент мной руководят эмоции. Сострадание к несчастному существу.