Целительница из другого мира

– И в этом твоя сила, девочка. Ты не цепляешься за надежду обрести отцовскую любовь. Не ищешь его одобрения. Поэтому можешь ему противостоять.

Громко сказано – противостоять. Спорить, ругаться, не соглашаться с его решением я могу. Это да. Но у всех моих действий будут последствия. И вот против последствий я почти бессильна.

Не успеваю что-либо ответить, так как в дверь кто-то тихо, но настойчиво стучит.

– Войдите, – нахмурившись, говорю я.

В комнату входит служанка по имени Салли, если я правильно помню имя из воспоминания Ари.

– В чем дело, Салли? – делая несколько шагов навстречу служанке, напряженно интересуется Алма.

– Граф вернулся, – бросая в мою сторону быстрый взгляд, говорит девушка. – Он приказал, чтобы госпожа Ариелла пришла в его кабинет.

Вернулся черт из преисподней! Я уж надеялась, что он в игорном доме от инфаркта окочурится, когда в очередной раз проиграет. Но нет. Живучий подлец!

– Не знаешь, зачем вызывает? – спрашивает Алма.

– Не знаю. Но в руках он сжимал письмо с золотым тиснением. И был хмурым и злым.

Я бы удивилась, явись граф домой не злым. А так – все как обычно. Привычный граф Белфрад в привычном состоянии.

– С золотым тиснением? Уверена? – взволнованно уточняет Алма.

Я все время их разговора храню молчание, как обычно делала Ари. Внутри у меня селится тревога, перемешанная со злостью на графа. Все еще не могу простить ему тех пощечин. Стоит вспомнить, как начинает трясти от злости.

– Точно с золотым тиснением, – быстро кивая, отвечает Салли.

– Из дворца, – повернувшись ко мне, говорит Алма.

Вот как… Неужели весточка няни дошла все-таки до короля и он решил вмешаться? Или это совершенно по другому поводу, и вовсе не от короля пришла весточка графу?

Пока не схожу к нему – не узнаю. Вероятнее всего, именно полученное им письмо стало причиной раннего возвращения домой и желания видеть меня в столь позднее для беседы время.

До кабинета графа я шла спокойно, с ровной спиной, пытаясь побороть гнев. В этот раз я должна соответствовать Ариелле, иначе ее отец может что-то заподозрить. Прошлый раз можно списать на срыв от близости смерти. Там нервы и у матерого мужика не выдержат, что уж о хрупкой психике леди говорить. Второй раз подобное поведение с моей стороны может заинтересовать графа, а мне это совершенно не нужно.

Остановившись возле двери и сделав пару тихих вдохов-выдохов, стучусь. Услышав раздраженное «Войди!», нажимаю на ручку и тяну на себя дверь.

– Добрый вечер, отец. Вы желали меня видеть, – тихо приветствую графа, опустив глаза в пол. Именно так делала Ариелла.

Какое-то время граф молчит. Я чувствую на себе его изучающий взгляд и против воли начинаю нервничать. В чем дело? Зачем он меня вызвал?

– Мне пришло письмо от короля, – наконец перестав меня нервировать, говорит он.

Значит, все же от короля… Хорошо это или плохо?

– Знаешь, что там? – спрашивает граф.

– Нет, отец, – вполне искренне отвечаю я. Ведь и правда не знаю.

Называть графа «отцом» мне непросто, так и хочется язык себе мылом потом помыть. Чтоб убрать гнилостное послевкусие.

– Он узнал о договоре между мной и господином Хрудом. И я хочу знать – откуда. Ты донесла?

– Я бы не посмела, отец, – вскинув взгляд и как можно реалистичнее изображая испуг, отвечаю. – Я этого не делала. Даже если бы решилась, то не смогла бы передать письмо королю.

Прищурив глаза и буравя меня взглядом, граф пару секунд обдумывает мои слова. Видимо, сочтя, что я и правда не могла пойти против него и уж тем более передать письмо с жалобой королю, он заметно расслабляется.

– Завтра мы отбываем во дворец на аудиенцию к королю.

– Мы? – То есть мне тоже нужно ехать? С графом? К королю? К настоящему королю?

– Ты едешь со мной. Его величество пожелал лично с тобой поговорить, – явно недовольный таким положением дел, цедит граф Белфрад. – Не вздумай чего-нибудь ляпнуть, поняла? Храни молчание, говорить буду я. А если король спросит у тебя, согласна ли ты стать женой господина Хруда, то ты заверишь его в полном согласии и своей радости. Скажешь, что господин Хруд – замечательный человек, что ты давно его знаешь и почтешь за честь стать его женой. Ты меня поняла?

С трудом сдерживаюсь, чтобы не скривиться. Как же, замечательный человек! Да и радости во мне ноль.

– Я поняла, отец, – вместо вертевшегося на языке возражения покорно отвечаю я, при этом опустив глаза, чтобы граф не заметил отражающегося в них протеста. Не время и не место для этого.

Моя покорность усыпляет тревогу графа, и я решаю этим воспользоваться.

– Отец, разрешите попросить, – робко обращаюсь к нему.

– Проси, – задумавшись на мгновение, отвечает он.

– Можно взять с собой Лану?

– Лану? Зачем? – нахмурившись и сведя густые брови к переносице, спрашивает граф.

– Мне ведь по статусу положена компаньонка, – наигранно волнуясь, начинаю объяснять. – Да и разумно будет Лану при дворе показать, а то ходят слухи, будто вы давно прогнали ее. Сразу, как только ее наследство закончилось. Вдруг эти слухи и до короля дошли? А так, если он спросит, вы можете ее тут же предъявить и очистить свое доброе имя.