Целительница

Ситуация усугубилась, когда вылечила Вера активированным углем мужика от поноса. Тогда на нее вообще стали поглядывать косо и шептаться, что матушка Антонина лечила благородными средствами, а к помощи слизи и сажи не прибегала. Что тут замешана нечистая сила.

Вера сначала расстраивалась жутко, когда баба Маша по доброте душевной передавала ей все эти сплетни. А потом успокоилась и стала извлекать пользу. Пословица «Все, что ни делается, к лучшему» оправдывала себя. Народ-то таскаться перестал? Перестал. Вреда она никому не причинила. Поболтают и забудут. А то, что ее оставили в покое, так этому она особенно радовалась. Правда, и сама ходить по дворам опасалась. Поэтому все сведения добывала у разговорчивой бабы Маши. Та с охотой рассказывала ей, все что знала, кого, как и от чего лечила Антонина. Вера только и успевала записывать байки длинными зимними вечерами. Файл с магической книгой разрастался, романом она тоже занималась на досуге, когда отдыхала от основной работы. Написала пару статей про Самоделкина — про его изобретения, полезные всей деревне. Еще пара интересных историй были отправлены в редакцию.

В общем, жизнь налаживалась. И все бы ничего, если бы окончательно не испортились отношения с соседом. Никита даже смотреть в ее сторону перестал. Стоило ей появиться в поле его зрения, как тут же отворачивался, даже не здоровался. Если не был чем-то занят, скрывался в доме. О причине такой враждебности Вера даже не догадывалась. И спрашивать опасалась — боялась услышать такое, после чего жить не захочется. Только и оставалось, что наблюдать за соседом издалека, когда тот не видит. Иногда даже бегала за ним по деревне, прячась за кустами. И стыдно было перед самой собой и ничего поделать не могла — тянуло к нему, словно магнитом. Наваждение, да и только.

Как-то раз Вера встала позднее обычного. Надоело просыпаться с петухами, вот и позволила себе поваляться на печи, пока невмоготу не станет. Работники интеллектуального труда, как она в шутку называла себя, тоже должны устраивать себе выходные. Ее выходной совпал с общим воскресеньем. В маленькие пыльные окна заглядывало солнышко, скользя лучами по облупившейся краске на полу, лаская иконы не стене. Лапуля призывно растянулся в самом большом ярком пятне, подставляя теплу то спинку, то пузико. Казалось вдруг наступила весна, хоть только вчера еще бушевала метель.

Вера включила чайник и вышла на улицу за порцией витаминаDили просто позавидовав Лапуле. Сначала она не поняла, что там блестит ближе к забору, и кто это маленький крутится возле. Подойдя поближе, в меховом комочке она узнала мальчишку Ваню. Он сидел на корточках возле большой ледяной скульптуры и обтачивал ножичком самый ее низ. Вера ахнула от изумления. Снегурочка получилась, как настоящая, словно вышла из сказки. Высокая, статная, она гордо смотрела вперед, переливаясь голубым в лучах солнца. На груди ее покоилась толстая коса.

— Вань, красота-то какая! Когда ты все это сделал?

— Да я ее дома сделал, а сюда на санях привез, — улыбнулся мальчишка. — Нравится?

— Еще бы. Даже жалко будет, когда растает.

— Ерунда, — махнул рукой Иван. — Я таких миллион могу сделать — из разных сказок. Пусть тает.

Вере хотелось прижать его и расцеловать. Он даже представить себе не мог, какой сюрприз ей устроил! Дело даже не в том, что именно он ей подарил, а в том, как он это сделал. Ведь Снегурочку он вырезал специально для нее. Значит, он не отвернулся от нее, как все. В этот момент Вера поняла, что ее не радует всеобщее настроение в деревне. Лучше было, когда народ был дружелюбно настроен, тогда она не чувствовала себя здесь настолько чужой.

— Ты не расстраивайся, — Иван смотрел на нее с сочувствием и не детской мудростью.

— Да было бы из-за чего, — махнула рукой Вера и подошла ближе к Снегурочке.

— Нет, я же вижу… Они побухтят и успокоятся. Так-то они добрые. Только ты их не любишь.

Если бы разговор велся не с ребенком, Вера бы спросила, за что она должна их любить? Да и не сделала она им ничего плохого, чтобы вызвать такое отношение. А так ли это? Ведь она и ничего не сделала, чтобы заслужить их расположение. Они любили Антонину, свято верили ей, шли со своими болячками. А когда она слегла, дежурили возле нее, отдавая каждый свой долг. И горе их было неподдельное, когда хоронили целительницу. Вера видела это собственными глазами. А потом появилась она. Разве плохо ее приняли? И не их вина, что ждали они от нее тех же способностей, что были у бабки. А как она себя повела? Задрала нос выше колокольни, что стоит на краю села. Видите ли, она городская фифа и выше их на несколько голов.

Вера приуныла. Осознание пришло как-то вдруг и придавило ее неприглядной правдой.

— Не расстраивайся. Все наладится.

Оказывается, Иван наблюдал за ней, пока она размышляла. Добрый умный мальчик, хоть он у нее есть. Вера улыбнулась:

— Конечно, наладится! Только нужно время.

Время. Февраль вот-вот закончится, а в марте она надеялась выбраться отсюда. Осталось потерпеть еще немного, когда спадет снег.