Целицельница 2

Стань эти сведения достоянием гласности, от Салтыковых ничего бы не осталось — слишком много гонора, слишком кичились чистотой рода, чтобы другие не воспользовались, кинув камень, но император был против внутренних войн, приказав засекретить все, что касалось Анны Салтыковой.

А потом было тайное венчание, отъезд новобрачных в гарнизон и…

Казалось, что все стихло.

Увы, только казалось.

— Или, — вздохнул Хлопонин. — Слуга покончившего собой Зубова оказался предприимчивым, сохранил переписку между ним и Салтыковым-старшим.

— Неожиданный поворот… — качнул головой Трубецкой. — Но это ведь еще не все?

Усмешка Хлопонина была кривой:

— Артемий Зубов женат на внучатой племяннице князя Салтыкова. И в качестве приданного получил небольшой заводик в Царицине, на который четыре года назад взял лицензию на производство фармпрепаратов.

— Но в реестре по заводу Зубова нет поставок наркотического сырья, — как-то… возмущенно постучал пальцами по столу Марат.

Потом, смутившись, резко опустил руки, устроив их поверх лежавшей на коленях папки.

Трубецкой отметил это машинально. Больше его сейчас интересовал ответ Хлопонина, от которого многое зависело.

— Не было или нет? — словно бросая вызов, посмотрел Хлопонин на Марата.

И вновь, дожидаться реакции не стал. Вынув из внутреннего кармана свернутый лист, расправил его и протянул Трубецкому:

— В центральную базу не пошло — не те объемы, а вот в региональном реестре есть запись о начале производства препарата, сырьем для которого как раз и является наш порошочек.

— Это еще…

— Извините, — рывком поднялся из-за стола Хлопонин. Отойдя, ответил на звонок. — Да, слушаю…

Судя по брошенному на Трубецкого взгляду, вот в этом… слушаю, хорошего ничего не было.

* * *

Синдром выходного дня…

Несмотря на то, что легла далеко за полночь, проснулась я лишь чуть позже обычного. Поворочалась, пытаясь снова заснуть, но не получилось. Использовать что-либо из целительского арсенала смысла не имело — можно потом проваляться и до обеда, так что предпочла встать. Тем более что заняться было чем — задали нам много. Половину я сделала еще в пятницу вечером, но оставалась вторая, требовавшая внимания.

Позавтракала в одиночестве. Если не считать, конечно, учебника по анатомии и двух атласов, которые лежали рядом.

И хотя отец частенько ругал за привычку читать во время еды, избавить от нее так и не сумел. Одно дело, когда за столом большой семьей, да не виделись весь день, а когда кроме тарелки и тебя — никого, на просто прием пищи терять время совершенно не хотелось.

К десяти с анатомией я закончила. Причем, прошла немного дальше, сделав запас. Сорок минут на латынь. Потом история государства российского и еще одна история — классический медицины и целительства.

Я только успела перейти к химии, когда на связь вышел Андрей.

Ответив, хотела пошутить, что еще не успела ничего натворить, но стоило напороться на его взгляд, как желание веселиться исчезло напрочь:

— Что случилось? — отставив кружку с чаем, которую держала в руке, поднялась я со стула.

В голове был сумбур. С отцом вроде все в порядке — ничего тревожного я не ощущала. С самим Андреем — тоже. Как и с теми, кого считала друзьями-приятелями, хоть они и перестали ими быть. Дару ведь не скажешь, что расстались. Раз еще вчера находился рядом, значит, свой.

Это потом, со временем, сойдет на нет, а пока…

— Мне нужна твоя помощь, — оглянувшись на кого-то, кого я не видела, вновь посмотрел Андрей на меня. — Как поисковика.

— Кто? — нахмурилась я.

С чужими эффективность поиска близилась к нулю. Да и с теми, кто знаком… Это с Яной повезло — почувствовала раньше, чем сама осознала, а так зависимость прямая: чем лучше знаю человека, тем быстрее на него настроюсь.

— Лука Трофимов, — совершенно неожиданно произнес Андрей. — Охрана отбивала контроль, он не ответил. Вошли в комнату, а там… — он развел руками.

— Андрей, ты же знаешь… — попыталась я напомнить, что поиск для меня — случайность. Получится — не получится….

— Саша, — перебил он меня, — тут…

— Через сколько быть готовой? — на этот раз уже я не дала ему закончить.

Крестный был прав! Когда речь шла о жизни или здоровье, должны быть задействованы все возможные силы. А уж дальше….

Дальше, как выложишься.

Или как повезет. Хоть и философское понятие, но в реальности от везения многое зависело.

— Через двадцать минут за тобой заедут Владимир и Сергей, — опять оглянувшись на кого-то, ответил Андрей. — И оденься так, чтобы сверху можно было натянуть камуфляж.

Я в ответ кивнула, но уже пустому экрану — Андрей отключился сразу, как закончил говорить.

Потом отошла от стола, развернулась, цепляясь взглядом за разложенные учебники, за коробку с камнями — подарок профессора, за оставленную на спинке дивана кофточку…

Всего лишь миг, чтобы

Всего лишь миг, чтобы все изменилось, из неважного став ценным, из чужого, не имеющего к тебе никакого отношения, близким и дорогим, а из того, без чего, казалось, больше не можешь существовать, совершенно ненужным.

Рассуждения были не к месту и не ко времени, но мысль, если уж появилась, трудно изгнать. Особенно такую.