Целицельница 2

Неделя пролетела я и не заметила. Словно только вчера был вечер понедельника, когда Данила Евгеньевич рассказал нам с Андреем о предложении князя Мещерского, а сегодня уже пятница.

О том, что помолвка все-таки состоится, стало известно в среду. Юля была растеряна — ничего подобного она не ожидала, но повела себя, на мой взгляд, абсолютно правильно. Судьба дала ей шанс быть с тем, кого любила. Потерять этот шанс стало бы большой глупостью.

Ну а то, что я ребятами так и не помирилась… Мне удалось убедить подругу, что это только дело времени. Ну и обстоятельств, но об этом я уже промолчала.

Помолвку назначили на конец октября, подгадав между двумя балами. Тем самым балом первокурсников, на который, несмотря на название, собирались практически все отпрыски известных фамилий, и осенним балом, проводившимся под патронажем императорской семьи.

Радовалась ли я за подругу?

Несмотря на осадок, вызванный ссорой с парнями, да, радовалась! Хотя бы тому, что им с Антоном повезло значительно больше, чем моим родителям.

Но еще я понимала, что легко Юле не будет. Высшее общество оно такое… Превалирующее большинство их союз все равно примет, как мезальянс.

Но все эти мысли оставались там, за стенами Академии. Здесь я думала только об учебе и нагрузке, которая с каждым днем становилась все более значительной.

— И так, дамы и господа…

Первая пара пятницы — занятие по начальному целительству. При кажущейся его простоте, предмет весьма серьезный. Та самая основа, без которой не получится хороший целитель.

Вел его старший преподаватель Иван Васильевич Скрябин. Выглядевший добродушным невысокий старичок с лысой головой и тощей седой бородкой.

Первое впечатление было ошибочным. Иван Васильевич оказался въедливым и дотошным, не терпя ни малейшей безалаберности и легкомысленности в отношении к своему предмету.

А уж каким он был язвительным…

На себе мне его ядовитый сарказм прочувствовать не довелось, а вот некоторым, в том числе и Бабичеву, от Ивана Васильевича досталось. Да еще и по полной, чего привыкший к другому обращению Виктор явно не ожидал. Он, похоже, думал, что здесь все, как Людмила Викторовна. Хоть и строго, но с уважением.

Нет, что касается Ивана Васильевича, то упрекнуть его в невежливости было нельзя. Что отнюдь не мешало ему использовать весьма обширный запас уничижительных, но при этом не относившихся к ненормативной лексике эпитетов.

— Сегодня начнем с вас, госпожа Александра Салтыкова, — под дружный вздох облегчения Иван Васильевич просеменил к моему столу.

Вытащив из коробки плоский круглый камень, положил передо мной.

— Тест Шермана. Прошу Вас, можете приступать.

Встав, отодвинула стул, освобождая себе место. Потерла ладонью об ладонь — действие не обязательное, но помогало настроиться, затем поднесла одну руку к камню.

Ощущения не заставили себя ждать. Дохнуло жаром. Отхлынуло, но лишь для того, чтобы накатить новой волной в ритме частившего пульса.

— Тепло. Между сильным и очень сильным. Соответствует температуре тела 39–40 градусов, что говорит об остром воспалительном процессе.

— Это все? — Иван Васильевич, торопя, постучал пальцами по столу.

— Нет, — произнесла я, подумав, что могла бы рассказать о значительно большем, если бы сам Иван Васильевич не требовал строго придерживаться изученного материала. — Есть дополнительное ощущение колючего холода. Интенсивность — слабая.

Диагностика, которую мы сейчас изучали, выглядела довольно просто. Сначала скользящие движения по контуру тела. Сверху, от макушки вниз.

При всей незамысловатости, вполне позволяло определить общее состояние пациента: плотность и однородность его полевой структуры, температурный фон.

Затем, имея первоначальное представление о том, с чем предстояло работать, целитель переходил к обследованию по уровням. Голова, шея, плечевой пояс, грудь, живот, руки, ноги. Здесь движения становились медленными, с фиксацией на проекции внутренних органов, что позволяло сложить более полную картину.

Последним этапом шла диагностика по движению энергии в каналах.

Чтобы определить, какая именно помощь требовалась пациенту, в простых случаях такого рода обследования вполне хватало. Но это касалось целителей, чьи способности относились к средним или ниже. Те же, чей уровень был выше, предпочитали использовать магемы. Точнее, да и картина происходившего с больным выглядела более четко.

— Других ощущений нет, — поставила я точку, пожелав мнимому пациенту как можно скорее оказаться на операционном столе. Потому как подобная совокупность ощущений вполне могла соответствовать перитониту с начавшимся некрозом тканей в месте перфорации.

Целитель, конечно, в таких случаях тоже способен помочь, но только продержаться до оказания хирургической помощи. Это вам не прирастить отрезанный палец, что для хорошего специалиста нашего профиля не составляло особой проблемы, тут требуется санация иного рода.

— Вы уверены? — чуть наклонив голову, посмотрел Иван Васильевич на меня снизу вверх.