Цельное чувство

Ночь, и тишь, и имя «Мэри»
В тихом сердце. Завтра бой.
Эти люди, эти звери
Там за дымкой голубой.

Близок час борьбы и гнева,

Уж недолго до зари.
Нынче имя королевы
Будет лозунг наш: «Marie!»

Это имя, имя «Мэри»,

Светлой девушки моей.
Ждут, быть может, нас потери,
В грозный час я буду с ней.

Песни гордости и славы

Будем петь пред битвой мы,
А враги тянуть гнусаво
Хриплым голосом — псалмы.

Затрещат вблизи мушкеты,

Наши души веселя.
Вспомним мы свои обеты
Умереть за короля.

Наша истинная вера

Даст мне мужество в бою.
Я, быть может, Оливера
В схватке встречу и убью.

Иль, кто знает, в миг опасный

Королевского коня
Под уздцы рукою властной
Я из вражьего огня

Увлеку. И будет в гневе

Мне король грозить мечом.
Но, простивши, к королеве
Он пошлет меня гонцом.

Возвещу я ей победу,

Сообщу, что жив король,
И с почетом с нею въеду
Я пажом ее в Вайтголь.

Мне с тех пор, как я из школы

Убежал — не жизнь, а рай!
Стану ль я твердить глаголы,
Коль в беде родимый край?

Прочь пандекты и трактаты

И проклятую латынь!
Одевай, как воин, латы,
Жизнь в игру, как ставку, кинь!

Пусть отец грозится высечь

И проклясть, как Хама — Ной.
Нас здесь юных много тысяч,
Он в душе гордится мной.

И гордится мною Мэри…

Помню, помню старый сад,
Молоток у милой двери,
Розы, плющ и буков ряд.

Парк, где так красиво ивы

Отражаются в воде.
Я хотел бы знать, всё ль живы
Те же утки на пруде?

В расставанья миг последний

Помню слезы синих глаз,
Помню, как я за обедней
Видел Мэри в первый раз.

В белых туфлях помню ножки,

Белизну прелестных рук,
Тихо гладивших застежки
Старой Common Prayer Book…[2]

Но уж поздно, в росах травы,

Бога я пред сном молю:
Мэри счастья дать, мне — славу,
И победу королю!

Цицерон