Целомудрие миролюбия. Книга третья. Миротворец

– Не приблизит и не отдалит. Враг рода человеческого лжив и хитер, у него много иных способов губить души людские. Он убивает посредством грешных людей не только оружием, но и абортами, развращением молодежи, культом смерти, безбожием, всевозможными тоталитарными сектами и государственными религиями. И ты можешь бороться со всем этим, следя за своею жизнью. Но изменить человечество тебе не по силам. Ты не справляешься со своими искушениями, куда тебе до соблазнов людских. – вкрадчиво наставительно произнес священник.

Михаил призадумался.

– Может быть, я и прислушаюсь к словам твоим. Впредь оставлю прошлые грехи властей наших и взгляну на нынешнее положение вещей. И окажется, что проблем великое множество. Ведь они не только начали наращивать вооружение, но и модернизировать орудия убийства. Ты как священник напоминаешь мне о послушании власть имущим, впрочем, я и не перечу людям порядочным и добродетельным, однако никто не заставит меня слушаться злых правителей, впавших в заблуждение. Власть земная всегда грешна, и кому-то всегда следует напоминать им о правде, об истине, и если священники в большинстве своем поддерживают сумасбродство светской власти, то приходиться мне быть гласом, вопиющим о правде. В церкви есть идеологический раскол. Так одни священники призывают защищать отечество ценой греха убийства, другие хотят разрешить смертную казнь, дабы вернуть и укрепить ветхий закон глаз за глаз. Они впадают в ветхость и забывают о новом человечестве, которому чуждо всякое насилие. И есть те священники, которые поддерживают меня, которые говорят о жертвенности. “Готов ли ты пострадать за Христа, за учение Христово?” – вопрошают они, говоря о непротивлении злу, ибо пускай враги наши губят тело наше, души наши им не погубить. А те кто, защищаясь, убивают, калечат, тем самым тело своё спасают, но душу свою ранят, губят. Я хочу, чтобы восторжествовала справедливость и церковь, наконец, перестала сомневаться в добродетели, и приняла миролюбие Христово.

– Не разбрасывайся семенами вражды, Михаил, ибо тем самым ты противоречишь самому себе. – грозно ответствовал отец Арсений, посерьезнев. – Не тебе делить людей на правых и неправых, на людей хороших и плохих. Господь сам решит, как поступить с ними. Обрети смирение, Михаил, смирись, наконец.

– В том-то и заключается драматизм моей жизни, ибо мое мировоззрение отличается от общепринятого светского мировоззрения и консервативного религиозного. Я нигде не могу найти себе пристанища.

– Прошу не умаляй свои достоинства. В тебе горит лампадой вера, которую ты проповедуешь всем людям. – смягчился священник. – Ты человек искренно верующий в миролюбивого Бога, потому находишься в храме Божьем, беседуешь со мной. И прошу, не ищи себе места, словно дворовый пес. Ты немаловажная часть будущих времен, и пока они не настали, ты, Михаил, обречен на беспокойство.

– Но когда настанут те времена? – возопил Михаил, так что некоторые прихожане обернулись. – Прежде чем просить у Бога прощения, необходимо самому простить. Я к такому не готов. Как я могу простить убийц, ведь они распяли Спасителя? О как бы я желал, чтобы Он стал последним невинно убиенным, последним убиенным. Но Он простил палачей своих, толпу злословящих Его, он понес грехи мира, и люди должны были одуматься, прозреть как слепорожденные, но они продолжили убивать. Во мне нет гнева на них, нет жажды мести, я даже могу простить их. Но понять – вот, что я никогда не смогу, никогда не пойму как можно так поступать. Для чего все эти орудия убийства, казни, войны и воинство. Всё это бессмысленно!

– Смысл как раз имеется и он дьявольский. – ответил отец Арсений. – Враг рода человеческого развращает людей жаждой наживы, соблазняет чужими богатствами. Цель оружия разрушать, губить, покорять. Таковы цели и дьявола, и не стоит недооценивать его потуги к обольщению властителей земных. Предположим, ты сумел уничтожить всё оружие, какое когда-либо было создано на земле. И я почти уверен у дьявола, найдется масса других способов губить людские тела и души.

– Но многие отзовутся, нагрянут к тебе в урочный час, даже некоторые из воинства. Вон, видишь, стоит рота солдат возле иконы казанского образа Богородицы. – сказал священник и указал.

– И ты ещё спрашиваешь? Конечно, я их вижу. Всю литургию посматривал на них, понимая, что они здесь ради моего искушения.

– Но ты, несмотря на все препоны, остался в храме. А всё почему? – спросил отец Арсений и, улыбнувшись, тут же ответил. – Да потому что Ангел Хранитель подсказал тебе ту истину, что пред Богом все равны, все мы в одинаковых одеждах, среди прихожан нет господ и слуг, военных и гражданских, нет мятежных мыслителей, и я нисколько не возвышаю себя пред вами. Безусловно, мое служение угодно Богу, на мне лежит большая ответственность за души людские, но и твоя душа не меньше моей.