Целую, Кощей (СИ)

Аристофан тут же подскочил к настоятельнице и у её горла замерло лезвие непонятно откуда взявшегося ножа. Девушки за спиной настоятельницы ахнули, а Аристофан обернулся ко мне:

— Можно потом братве крови в натуре хлебнуть?

— Аристофанчик, — вдруг протянула прерывистым голосом Фёкла, — ты, што ли? Не признала в мирском обличии. А это — ребята твои ить? А чаво же вы сразу-то не сказали? И вы, дедушка Михалыч, накинулись сразу я и опешила, растерялась… Не надо меня резать, господин Захаров, батюшка Статс-секретарь…

— Отбой, Аристофан, — скомандовал я. И добавил многозначительно: — Пока отбой.

— Кто ж так гостей дорогих встречает? — укоризненно покачал головой дед. — Устали мы с дороги, матушка. Накорми батюшку Секретаря, обогрей, уважь, а там и побалакаем о делах ваших грешных.

— Проходите, проходите, — засуетилась Фёкла, счастливая, что избежала ножа Аристофана. — Сейчас же стол накроют, не сумлевайтесь! А если, — она подмигнула мне, — возжелаете еще чаво, батюшка, так я немедля вам послушницу пришлю. Али двух?

Действительно, бордель. Нет уж, спасибо, мне такой любви не надо.

— Благодарствуйте, откушаем, — кивнул я, чувствуя, как в животе намекающе заурчало. — А остального не надо. Не для забав мы сюда прибыли.

Бесы остались во дворе бесстыже подмигивать монашкам, а нас с дедом провели темными узкими коридорами и ступенями на второй этаж в келью настоятельницы. Ага, прямо келья. Метров двадцать на двадцать, куча вычурной резной мебели, ковры на полу и на стенах, большой стол и огромная кровать, приспособленная явно не только для сна.

Не успели мы усесться за стол, как миленькие девушки в монашеских одеждах, которые, тем не менее, весьма соблазнительно оттопыривались и спереди и сзади, быстро накрыли на стол и, хихикая, испарились, оставив нас втроём.

— Угощайтесь, гости дорогие, — услужливо подсовывала нам яства Фёкла. — Вот икорочка белужья, вот осетрок пареный, еще сегодня в речке плескался, а вот и окуньки в сметане да пироги с визигой, капусткой. Извиняйте, мяса нет, день нынеча постный, но ежели прикажете…

— Этого достаточно, — строго кивнул я. — Не пировать мы сюда прибыли.

— Ну, хоть водочки отпейте, батюшка! Наливочки, дедушка Михалыч?

Дед, было, потянулся к бутылкам, но наткнувшись на мой суровый взгляд, с сожалением отдернул руку:

— Благодарствуем, матушка. Только водочку ужо опосля дела отведаем, — и он вдруг так фривольно подмигнул Фёкле, что я чуть не поперхнулся икрой.

Фёкла понятливо заулыбалась деду и подмигнула в ответ. Я почувствовал себя лишним. Точнее — жутко захотелось удрать и не видеть этого престарелого флирта. И я бы удрал, только осётр и пироги не дали встать из-за стола. Колдовство какое-то не иначе.

К сожалению, всё хорошее рано или поздно заканчивается, даже монастырская постная еда. Решительно отодвинув пустую миску, тайком расстегнув пуговицу на джинсах… ух, хорошо… я перешел к делу:

— У нас, матушка Феврония, два дельца к вам наметились. Первое дело простое, но спешное. Марьяна, сестра Гороха к вам завтра прибудет, — Фёкла кивнула головой. — Всё ли у вас готово к встрече?

— А чаво готовиться, батюшка? Келью ей просторную дадим, едой не обидим, глаз не спустим.

— Вот и славно. Теперь второй вопрос. И тут я вам исключительно по дружбе и в память об этом осетре, настоятельно рекомендую проявить полную поддержку и понимание и не идти вразрез с генеральной линией нашего Великого и Ужасного, а оказывать содействие нам, как легитимным представителям вышеуказанного лица.

— Чавой-то? — оторопела настоятельница.

А Михалыч уважительно посмотрел на меня и перевел:

— Бабки гони.

— Какие такие бабки? Нет у меня тута никаких бабок, только девицы молоденькие да пригожие, ладные, что ягодки твои. Позвать?

— Мать, ты не придуривайся, — строго сказал Михалыч. — Кощей очень сердит на тебя, что долю в общак отстегивать перестала. А Кощея сердить… Сама понимаешь, никому не след.

— Дедушка Михалыч, — заныла Фёкла. — Ну, нетути у меня денежек! То, сё и разлетелися они, закончилися. На девиц-то моих, знаешь какие расходы?

— Не жалоби меня, — хмыкнул Михалыч. — И байки не рассказывай. А от по доброте душевной, я тебе загадку загадаю. А ты подумай.

— Что еще за загадка? — проворчала Фёкла.

— А загадка, рыбонька ты моя сладенькая, простая. Отчего, помысли, мы к тебе не вдвоём со Статс-секретарем заявилися, а ватажку бесов этих кровожадных с собой захватили? И сразу подскажу: ответ "для солидности" — не верный.

Фёкла икнула, схватилась за сердце и осела на лавку.