Цена бессмертия

Это был все–таки слабый довод. Если бы он не принял его, мне пришлось бы соглашаться на его условия. «Мне, конечно, начхать, как мы договоримся, — думал я, — с кибером я буду выходить на встречу с Рутом или без него. Встречи не будет. Мне нужно добиться любого соглашения, лишь бы Рут пропустил звездолет к поверхности планеты…» Но, принимая его условия, я рисковал обнаружить свою покладистую непритязательность. А это могло вызвать подозрения.

Но он поверил мне. Он жил ненавистью к Дэниелу Рочерсу. Она, эта ненависть, толкала его на безумные предприятия. И он ожидал от меня точно такого же безумия. И когда я продемонстрировал ему психопатичную готовность на все, она его не удивила.

Рут чувствовал и мыслил логично! «Систематизированный бред» — очень цельный бред!

— Ну, хорошо, — проскрипел он, — будь по–твоему. Но учти, что твой кибер будет у меня на мушке. Если он вздумает разнести завод, его расстреляют ракеты моего транспортного корабля.

Я значительно посмотрел на Ричарда. Рут умело задействовал все имеющиеся активы. Даже транспортный корабль, имеющий всего две ракетные установки, так называемое «оружие последней защиты», принимал участие в противостоянии.

— Мой кибер не стреляет в заложников, — сказал я. Но труп раздраженным жестом остановил меня.

— И еще, — жестко добавил он. — Ты, я думаю, понимаешь, что, если что–то будет не так, если, например, тебя снабдили генератором и ты вздумаешь его применить, — твоя Глэдис погибнет первая. Я уж не говорю о ста пятидесяти рабочих, которые отправятся вслед за ней.

— А они живы? — вмешался Ричард.

— Пока живы, — просто ответил Рут. — Они работают на меня, и за это я к ним хорошо отношусь. Мы дружим и будем дружить. Если вы все не испортите…

— У меня нет никакого генератора на борту, — уверенно солгал я. — И судьба заложников меня не интересует. Мне нужны Глэдис и встреча с тобой.

Он захохотал приятным рокочущим баском:

— Тогда договорились! Я пропущу твой звездолет к планете. Когда тебя ждать?

— Мы начинаем движение немедленно, — с угрозой в голосе молвил я. — Принимай гостей.

— До встречи! — хохотнул Рут, и изображение заводского цеха с конвейером и безобразным трупом на переднем плане пропало с экрана.

Я обессиленно откинулся в кресле. Ричард порывисто встал и одобрительно похлопал меня по плечу:

— Ничего–ничего. Ты молодец. Справился.

На экране монитора возник Снайдерс.

— Я и представить себе не мог, с каким извращенцем мы имеем дело, — с отвращением молвил он. — Я уже начинаю сомневаться в непогрешимости нашего плана. Такой псих способен на самые непредсказуемые ходы.

— Но мы не придумаем ничего лучше, полковник, — сказал Ричард. — Ваши люди готовы?

— Да, — односложно ответил Снайдерс, — дело за вами.

— Тогда через пять минут мы стартуем. — Ричард подошел к компьютеру. — Полковник, не прерывайте с нами связи. Ланцелотт будет вести для вас прямой видеорепортаж обо всем, что происходит в нашем звездолете, и мгновенно пересылать сформированные мною файлы «ловушки».

Снайдерс молча кивнул, и его изображение на экране монитора пропало. Ричард повернулся ко мне:

— Ты, Дэн, пока отдыхай, а я подготовлю наших помощников.

Он начал отдавать команды Ланцу и Торнадо, а я сидел с закрытыми глазами и пытался представить, как будет проходить на Рамзесе–2 задуманная нами операция.

Но у меня ничего не получалось.

* * *

Мой звездолет устремился к планете. Тяжелый шар на экране внешнего обзора стал медленно увеличиваться в размерах.

— Корабль стартовал с отметки сто пятьдесят тысяч километров над уровнем океанических вод планеты, — отрапортовал Ланцелотт. — Пройдена отметка сто тридцать тысяч километров… Сто десять тысяч… Сто тысяч километров! Мы пересекли поверхность условной сферы, сэр!

С нами ничего не случилось. Рамзес–2 на экране все так же продолжал плавно надвигаться на нас. Зеркальная вселенная не преградила нам путь. Грегори Рут не включил генератор в режиме «зеркало»: он ждал меня.

Ричард, напряженно вглядывавшийся в экран, отвалился на спинку кресла:

— Проехали, Дэн! Похоже, твой ревнивец умеет держать слово.

— Еще бы… — без всякой радости ответил я. — Он поигрывает лазерным резаком и с нетерпением поглядывает на небо.

Голубая поверхность планеты с большим серым родимым пятном единственного материка заполнила собой весь экран. Через некоторое время пятно выросло настолько, что полностью вытеснило какую бы то ни было голубизну. Одновременно материк стал ярко–изумрудным. Это был его истинный цвет: цвет бушующей вокруг заводского комплекса сельвы. Очевидно, в верхних слоях атмосферы Рамзеса имелись какие–то газы, изменяющие световой спектр и делающие для наблюдателя из Космоса изумрудное серым. Я смотрел на то, как постепенно посреди бесформенной зеленой кляксы проявляется маленькая плешинка территории кибернетического завода с булавочными головками корпусов. А потом сморгнул и закрыл глаза.

— Глэдис, — тихо прошептал я, — осталось немного, девочка. Я уже рядом…

Легкое давление дало мне понять, что скорость нашего движения пошла на убыль. Ланц прокомментировал: