– Папа, ты видишь эти кастрюли, которыми заставлены три полки, кроме тех, в чем мы варим еду, они никогда нам нужны не были. Теперь пойдем в другую комнату, откроем шкаф. Посмотри, сколько здесь полотенец, простыней, наволочек, маек. Зачем это барахло собирать?
– Вашей маме нравится, мое дело – зарабатывать деньги!
– Нам нужны телевизор, компьютер, и поэтому мы крали понемножку денег у матери и собрали, – объяснил Гасан.
– Значит, у меня домашние воры!
– Нет, папа, мы ни одной копейки не тратили. Мы хотим, чтобы ты, папа, сам купил и хороший телевизор, и компьютер.
Гасан вышел в другую комнату и принес сверток, завернутый в несколько газет.
– Вот, папа, сегодня купишь?
Хасбулат сел на стул и начал хохотать, да так, что казалось, что стены дрожат.
– Пойдемте вместе купим, только с одним условием, что воровства больше не будет! Когда нужно, вы, как мужчина мужчине, мне скажите. Бедная мама даже ни разу не заметила, что у нее воруют деньги.
– Как она заметит, если, увидев на рынке чашки или кастрюли, забывает про все на свете, – сказал Гусейн.
– Ну, раз так, давайте выбросим эту старую рухлядь и купим новый телевизор, а с компьютером вы разберитесь сами. Я вижу, что головы у вас работают. А эту операцию Гасан, наверное, придумал?
– Нет, папа, мы вместе, – засмеялся Гусейн.
Золотые шарики
«Чересчур натянутая тетива ломает лук».
День был прекрасный. Небо без единой тучки, и его голубизна, казалось, так и льется на землю, на каждую травинку, камешки, маленькие речки, прозрачное дно которых тоже сверкало голубизной, а камешки на дне сверкали, как драгоценная бирюза. И во всем этом было что-то таинственное, торжественное и в то же время робкое и трепетное.
Аульские старейшины при виде красоты читают молитвы. Когда зреет пшеница или наливаются фрукты на ветвях, выходят из дому при лунном свете и нараспев читают молитвы – просят у Аллаха сберечь их.
И в ясный солнечный день они просят, чтобы не было града, чтобы не погибли они в самом расцвете.
Часто до утра читали молитвы, делали дуа – обращение к Аллаху. Зрелость и красота природы всегда были предметом размышлений, люди боялись, как бы их не сглазили, не погубили своей завистью.
В тот богатый урожаем год не обошлось без беды. Тишину глубокой ночи нарушили топот коней и бой барабанов. На аул напали враги. Жители села не были готовы. После трудового дня они спали крепким сном. Но на тревогу собрались быстро: кто с ружьем, кто с топором, кто с вилами выбежали навстречу врагу. И камнями дрались, и палками бились, потому что не было оружия.
Два дня и две ночи шла битва, казалось, что вот-вот враг одолеет, растопчет родную землю, где они родились, жили и росли. Но случилось чудо: вдруг раздвинулись трещины в скалах, и оттуда начали сыпаться шарики величиною с яблоко; они светились солнечным светом и сыпались, сыпались без конца. Об них спотыкались и падали вражеские кони, разбивались головы захватчиков; и поле стало черным от трупов разбойников. «Шарики золотые!» – кричали умирающие враги, прижимая их к груди, но обжигались об них и умирали. Но самым загадочным было то, что, сколько бы потом их ни искали, не нашли после победы ни одного шарика, не нашли и в скалах, и в трещинах, откуда они сыпались. Сомкнулась гора, улетучились шарики. Люди пытались понять, что это было, а потом пришли к твердому убеждению, что это были души мужественных воинов, прославившихся в горячих боях, защитивших свою родную землю, отдав за каждую травинку свою жизнь. Их золотые души поселились в скалах, чтобы продолжать охранять свою родную землю, и в минуты бедствия вырываются наружу и обрушиваются на врага.