Цена добра

Для меня «нельзя» – как удар кнута
Для лихого коня, чтобы шел туда,
Где опасность ждет.
Для меня «нельзя» – как с небес вода
Для обильной реки, чтоб ушла туда,
Где нет берега.
Для меня «нельзя» – как с небес звезда
Для свечи, чтобы свет проникал туда,
Где дороги нет.
– В тех горах обвал, не ходи туда!
– Раз нельзя – так пойду, хоть грозит беда,
Камни рушатся.

Фазу Алиева

«У воров тоже есть честь».

Народная пословица

Хасбулат и Хатимат поженились по любви. Никогда они друг с другом не разговаривали, но когда встречались их взгляды на сенокосе, на жатве, на свадьбах, в их глазах вспыхивали маленькие искорки солнца. Кто бы ни приходил сватать, Хатимат им отказывала, не объясняя даже матери причину. Но когда пришла мать Хасбулата, она ее радушно приняла. Вскоре сыграли свадьбу. Хасбулат, закончивший сельхозинститут, работал ветврачом в колхозе, Хатимат занималась хозяйством. Она была так энергична, будто половина посланного Аллахом трудолюбия досталась ей. Она ходила, будто летала, всегда высоко держала голову, и сама такая прямая, стройная, словно тростинка. Сразу через год родила двойняшек – Гасана и Гусейна, а еще через полтора года появилась дочка Хадижат. Дом ее блестел чистотой, каждая вещь лежала на своем месте. Разбуди ее хоть в три часа ночи, в темноте она сразу же могла найти то, что ей нужно. Дети всегда чистенькие, ухоженные.

Горцы говорят: если хотите, чтобы в доме были мир и покой, кошелек должен быть один. Хасбулат до копейки отдавал свою зарплату жене и никогда не спрашивал, на что она ее расходует.

Он не курил, не пил, а если ему нужны были какие-то деньги, он просил у жены.

У Хатимат был один недостаток: она не умела хранить деньги, казалось, что ее кошелек от них горит. Весь аул знал, когда Хасбулат получал зарплату. У Хатимат даже походка менялась, когда она величественно отправлялась на вещевой рынок, покупая майки, дешевые рубашки, кастрюли, чашки, тарелки: «В нужный день пригодится, найдется», – убеждала она сама себя. А когда сыновья выросли, им понадобились другие вещи: телевизор, компьютер.

Хотя Гасан и Гусейн были близнецами, характеры у них были совершенно разные. Гасан – молчаливый, задумчивый: он помогал в хозяйстве, ухаживал за скотом, за птицей, гордился тем, что в округе у них самый звонкий петух. Он говорил мало, но слова его были весомые, мысли содержательные, запоминающиеся.

Гусейн был совсем другой: веселый, непоседа, остроумный, он хохотал так громко, что слышно было даже на улице. Поручения, которые ему давал отец, быстро выполнял, потом делал уроки и гулял с чистой совестью.

Однажды Гасан позвал Гусейна и сказал:

– Есть секретный разговор! – Гасан знал, что Гусейн умел хранить тайны и никогда не выдаст брата.

– Какой секрет? – спросил Гусейн.

– Ты же знаешь, что наша мама транжира; кому нужны кастрюли в таком количестве, посмотри, они занимают три полки, или эти коробки с чайными сервизами; шкаф набит майками, полотенцами, простынями. У людей цветные телевизоры, компьютеры, а у нас…

– Ближе к делу, что ты советуешь?

– Я советую следующее: каждый раз, когда отец получит зарплату и мама начнет собираться на базар, брать незаметно понемногу из ее денег и собирать: купим телевизор, потом компьютер.

– Идея! – воскликнул Гусейн и от радости даже начал пританцовывать, хлопая в ладоши.

– Она же деньги не считает, подумает, что на базаре потратила.

– А когда мы купим технику, папа же спросит, откуда у нас деньги.

– Ему мы честно скажем, и он обрадуется. Ты знаешь, Гусейн, когда я женюсь, я своей жене такую волю не дам, сам буду решать, что в доме нужно в первую очередь.

– Ты прав, Гасан!

Как решили, так и сделали: много не брали, чтобы мать не заметила, но, как говорится, копеечка к копеечке, и вскоре получилась солидная сумма.

Пришло время поговорить с отцом. Когда мать в очередной раз пошла на базар, сыновья начали кружить около отца.

– Что вы все около меня бегаете, если что нужно, скажите прямо, как мужчины! – рассердился Хасбулат.

– Папа, дай мужское слово, что ты нас ругать не будешь!

– Если заслужили, и ругать буду, выкладывайте начистоту, что вы, чертенята, натворили?

Гасан и Гусейн долго смотрели друг на друга, каждый из них хотел, чтобы начал другой, но даже разговорчивый Гусейн молчал, будто в рот воды набрал.

– Папа, – наконец начал Гасан, – ты понимаешь, мы совершили положительное преступление.

– Положительного преступления не бывает, преступление есть преступление! – сказал Хасбулат.