Цена добра

Сын Хабибдада, приехав на похороны отца, побыл дома только месяц. Не было сил, что могли его удержать в ауле. Он оставил матери кучу фотографий, где он был изображен около строящегося моста.

Еще один удар пришлось Сухбат перенести. Дочка решила разводиться с мужем, никакие уговоры матери на нее не действовали. Решение дочери было твердым:

– Муж, мама, должен быть таким, каким был мой отец для тебя! – твердила дочка.

– Твой отец был редкий человек, таких не бывает! – возражала Сухбат.

– Не бывает и не надо, буду воспитывать детей, работать и помогать тебе, мама.

Дочь Патимат с малых лет была очень своенравной и свободолюбивой. «Я сама! Я сама!» – говорила она, даже если мать помогала ей одеваться или причесывать волосы. Она была похожа на мать: такая же летучая походка, неугомонность, но только, в отличие от мамы, много разговаривала. Она всегда замечала проделки ровесников и смеялась над ними. Ушла она от мужа, не предъявив ему никаких претензий. Патимат полностью погрузилась в свою работу.

Сухбат со дня смерти мужа приписала себя к старухам и часто повторяла: «Старый человек – лампа, зажженная на ветру. Магомед, Сайгид, – обращалась она к внукам, – я могу умереть в любую секунду, смотрите, держитесь за маму, помогайте ей во всем».

– Баба, ведь и молодые тоже как лампа, зажженная на ветру, умер же дед Зубаир молодым, – сказал ей однажды Сайгид.

– Такие добрые, порядочные и жизнелюбивые люди долго не живут, – вздохнула Сухбат и пошла разжигать очаг.

Трещал кизяк,
Горел огонь багрово,
Пред ним, редея, отступала мгла.
Его с трудом из хвороста сырого
В потухшем очаге я развела.
Он разгорался нехотя и вяло,
Но миг настал – и пламя, наконец,
Очнулось ото сна,
Затрепетало
И все вокруг окрасило в багрец.

Удивительно сообразительные, понимающие жизнь, добрые и внимательные внуки у Сухбат! Не знаю, что бы с Сухбат было, если бы еще маленькие Магомед и Сайгид как-то не поговорили с ней.

– Баба, – начал Магомед, – ты после смерти дедушки стала другой, очень изменилась, дед Зубаир не хотел бы видеть тебя такой, опустившейся.

– Все время в одном черном платье ходишь, избегаешь людей, – добавил Сайгид.

– Мы хотим тебя видеть нарядной, счастливой, наверно, душа деда стонет, когда видит тебя такой. Ты же сама говорила: то, что Аллах пошлет, надо достойно переносить! – обнял ее Магомед. – У тебя есть сын, который работает и живет в Сибири, и мы – два внука – рядом с тобой. Сними, пожалуйста, черное и одевайся нарядно, нам будет очень приятно и радостно.

Всю ночь Сухбат не спала, думала: «Да, действительно, внуки правы, душа Зубаира на самом деле, наверное, стонет, видя меня такой опустошенной».

Утром она сняла с себя все черное и одела любимое платье Зубаира, выпрямив спину, несколько раз прошлась по комнате, взяла кувшин и отправилась к роднику. Спускаясь по лестнице, она встретила своих внуков Магомеда и Сайгида. Она обняла их, поцеловала.

– Я же еще должна танцевать на ваших свадьбах! – улыбнулась Сухбат.

– Баба, какая ты у нас красивая! – в один голос сказали внуки.

– Это вы открыли мне глаза и спасли, – заплакала растроганная Сухбат.

Немедоносная пчела

Очаг красив огнем,
Что никогда
Не гаснет в нем, —
Трещат ли холода,
Плывут ли по небу густые тучи.
Краса кувшина —
Свежая вода,
Что льется через горлышко певуче.
Высокая и мудрая цена
Проросшего ко времени зерна
На веки вечные заключена
В его уменье превратиться в колос,
Что в ясный полдень и в полночной мгле,
Отяжелев, склоняется к земле
И слушает ее утробный голос.

Фазу Алиева

«Болтун хочет заставить себя любить и вызывает ненависть, хочет оказать услугу – и становится навязчивым, хочет вызвать удивление – и делается смешным: он оскорбляет своих друзей, служит своим врагам».

Плутарх

Есть в горных аулах такие женщины, которые думают, что рождены учить уму-разуму всех остальных. Причем они искренне считают, что вправе вмешиваться во все, делать наставления и поучать всех, они делают это тоном, не требующим возражения, просто так, безапелляционно, думая, что имеют на это полное право. Обычно к подобным людям окружающие относятся снисходительно, потому как понимают, что вреда от них никакого, а польза иногда бывает, но со временем их просто перестают замечать.