Цена её любви

Лорд давно не был девственником, но до сих пор ни разу не испытывал прилив настолько острого желания. Кожаные брэ натянулись в районе паха. Он одёрнул длинную шёлковую рубашку, выглядывавшую из-под синего блио*, пытаясь скрыть мужское «волнение». Глаза графа любовались свежестью и совершенством девичьего тела, а плоть желала…

Он приблизился к белошвейке вплотную, неслышно ступая кожаными сапогами, натянутыми поверх коричневых шёлковых шосс*, и встал на колени. Она пошевелилась, тонкие веки затрепетали, и открыла глаза. Девушка взвизгнула, испугавшись присутствия мужчины, и, вскочив на ноги, попыталась сбежать, но Ричард поймал её за руку.

– Не бойся, я не причиню тебе зла. Я – граф Бедфорд, неделю назад ты приносила в мои покои рубашки. – Он крепко сжал дрожащие пальцы. – Вспомнила?

Изабель, нервно сглотнув, кивнула: кто же в замке не знал хозяина?

– Я случайно оказался на этой поляне, тут небезопасно. Поблизости рыскает раненый вепрь, я выслеживаю его.

– Одни, без стражи?

– Зачем мне охрана в собственном лесу?

– Но зверь может быть очень опасным, вы сами только что сказали об этом. – Она испуганно озиралась по сторонам. – Мне лучше уйти, вы позволите?

– Нет, – Ричард поднялся, не разжимая ладони. – Не могу бросить тебя здесь одну, зная, что за любым кустом может поджидать смерть. – Он потянул упирающуюся белошвейку в сторону мирно щиплющего траву жеребца. – Я довезу тебя до замка.

Она встала, как вкопанная, тень сомнения пробежала по испуганному лицу.

– Не престало лорду возиться с простолюдинкой, что скажет на это ваша матушка? – Изабель ещё раз попыталась высвободить руку. – Прошу, не навлекайте на мою голову гнев хозяйки.

Ричард громко рассмеялся.

– Не верь глупым россказням о коварстве графини. Она нежна и кротка словно ангел! Пожалуй, во всём свете не сыскать более любящую родительницу, – и, заметив недоверие в карих глазах, добавил: – Это я тебе точно говорю. Не бойся, леди Бедфорд тебя не обидит! Да и откуда ей узнать об этом?

– Даже у стен бывают уши, – чуть слышно прошептала белошвейка, но попытки вырваться прекратила.

Он помог ей забраться на жеребца и вскочил сам, усевшись в седло за её спиной.

– Тебе удобно?

– Да, спасибо, но, может, мне всё-таки пойти пешком?

Ричард, не отвечая, слегка пришпорил коня, тот припустил неспешной рысцой. Изабель запрыгала на холке жеребца, от страха вцепившись в чёрную гриву. Гнедой недовольно заржал. Граф рассмеялся и опустил поводья, позволяя четырёхногому другу перейти на быстрый шаг. Он притянул девушку ближе к седлу, так что она уперлась спиной ему в грудь, и проговорил, коснувшись губами маленького ушка:

– Ты впервые едешь верхом?

Белошвейка вздрогнула, напрягая спину, но ответила ровным голосом:

– Да. У нас нет лошади.

– Хочешь научиться? – Лорд снова прикоснулся к нежно-розовому ушку и втянул запах спрятанных под чепцом густых волос. Пахла Изабель свежестью луга и васильками, на которых спала всего несколько минут назад.

– Очень! – откликнулась девушка, не подумав, но тут же осеклась: – Но зачем это мне?

– Лишние знание и умение не помешают никому.

На этот раз она не ответила.

Они проехали всё расстояние до замка почти не разговаривая. Ричард не сводил взгляда с затылка и выемки у основания шеи белошвейки, с трудом сдерживал желание слизать языком проступившие капельки пота. Его волновал запах и тепло её кожи. Сладкую пытку нужно было бы немедленно прервать – из-за невозможности углубить, но он не хотел, чтоб их короткое путешествие заканчивалось.

Граф чувствовал, как сердце заполняет неведомое прежде чувство. Хотелось сжать, терзая самыми искусными ласками пленительное тело, но в то же время защитить от любой боли доверчивую, невинную душу. Сердце наполнилось нежностью и какой-то неизведанной тоской. Сотни оттенков самых разных эмоций вызывали в нём её аромат, взгляд, трепет дыхания, которое он ощущал через спину девушки.

Лорд помнил каждое слово, сказанное ею тогда, во время примерки, насколько сильно поразила его её красота, как долго не мог заснуть он той ночью… если бы она не была простолюдинкой…

Изабель заёрзала, заметив женскую фигуру, одиноко стоявшую на сторожевой башне, и, обернувшись, с мольбой в глазах попросила разрешения дальше самой добраться до замка. Ричарда удивил внезапный испуг, наполнивший карие глаза.

– Что тебя так обеспокоило?

– Не знаю, какое-то нехорошее предчувствие. Отпустите, прошу вас.

– Не раньше, чем дашь обещание встретиться на той же поляне завтра днём.

– Но это опасно! – И в этот возглас было вложено намного больше, чем страх встретиться с разъярённым кабаном.

– Не беспокойся, я соберу охотников, собак и займусь этим вепрем. Тебе ничто не будет угрожать. – Девушка вскинула взгляд, яснее ясного говорящий, чего она боится больше дикого кабана – искушения соблазном!

Она ненадолго замолкла, борясь с раздирающими душу сомнениями. Тем временем жеребец подходил всё ближе к перекинутому через глубокий ров мосту. Очертания женщины стали чётче, и уже не было сомнения, кто наблюдал за ними с высоты башни. Наконец Изабель нерешительно ответила: