Цена империи. Чистилище (СИ)

— Подымайтесь и немедленно уходим отсюда. И чем быстрее мы сможем вернуться в деревню, тем лучше будет для всех нас. Особо нерасторопных, Бальфур подгонял отменными ругательствами, а двум самым задумчивым дал хорошего пинка. Практически бегом, они спустились с холма и двинулись восвояси. Но внезапно, опять, как будто из-под земли стали появляться струи тумана, которые переплетались, уплотнялись и не смотря на полное безветрие двинулись вдогонку за ними. Кто-то из студентов не выдержал и отчаянно завопил:

— Древние силы пробудились, бежим отсюда, иначе мы погибнем. Паника захватила всех, а туман уже догонял их, и они потерялись в белой пелене. Внезапно, чьи-то сильные руки подхватили Говарда с обоих сторон, и фраза на немецком привела его в чувства:

— Verdammte Scheisse. Bewege deine Beine schnell, Schwein, wenn du leben willst.[14]

Это придало им сил, и они побежали и к счастью через сотню футов наткнулись на пещеру, где и смогли найти укрытие. Впрочем, укрытие, еще не означало спасение. Трое мужчин, кои приволокли его в пещеру оказались немецкими археологами, а профессионально проведённый обыск содержимого его карманов, прощупывания каждого дюйма одежды, а затем на его запястьях защёлкнулись наручники. Ну вот, пропала моя шотландская душа, черт бы их разодрал! — подумал ничего не понимающий Говард. Кто эти люди и что им нужно от меня? Но раз я пока жив, то видимо предстоят переговоры. И он угадал. Как видно. Старший из них, тот самый, господин или точнее герр, а может и фон с моноклем заговорил на том диалекте немецкого языка, коей сразу свидетельствует об его Прусском происхождении.

— И так, мистер Говарда Анмемори, а точнее Джеймс Найки, давайте сэкономим наше общее время. Я офицер прусской политической полиции и продемонстрировал своему собеседнику металлический жетон с изображением прусского летящего орла с короной и мечем. К этому времени, туман, рассеялся и за пределами пещеры ярко светило солнце и его лучи рассеяли полумрак их убежища. Джеймс только открыл рот, дабы заявить, что его приняли за другого, как Hauptmann, ибо таким оказался чин пруссака, достал из кармана фотографию, на коей его визави был запечатлён на торжественном открытии спортивного клуба в Санкт- Петербурге. А немец, продолжал говорить спокойным, размеренным голосом, полностью лишенным эмоций. Не стоит пытаться ввести нас в заблуждение. Ваша особа привлекла к себе внимание самого Вильгельма Штибера, когда он служил в России, а когда он вернулся в Vaterland[15] и возглавил тайную полицию, за вами наблюдали, а попутно выяснили всё, что возможно по вашей деятельности на территории Королевства Пруссия в период Крымской войны. А вот это вам знакомо? — с этими словами Hauptmann жестом карточного шулера извлек из кармана еще несколько фотографий. На них были изображены титульный лист и отдельные страницы рукописи отправленную в Женеву издателю Элпидину. Отрицать или молчать было бессмысленно и Джеймс задал прямой вопрос: Если вы так хорошо обо мне всё знаете, но при этом ведёте со мной беседу, то значит вам что-то нужно. Говорите, я слушаю и по мере обстоятельств постараюсь ответить.

— Gut[16], - ответил гауптман, одобрительно улыбнувшись. У меня к вам есть деловое предложение. В голосе пруссака наконец-то проявились легкие намёки на эмоции. В этой рукописи, кою мы выкупили у герра Элпиндина, вы эзоповым языком описали заказчиков и организацию устранения Цесаревича Николая Александровича. Я задам ряд уточняющих вопросов и очень рассчитываю получить на них исчерпывающие ответы. Вам это ничем не угрожает, ибо не один суд не примет это как доказательство. Эта информация позволит мне и моим друзьям, — он жестом показал на двух своих спутников, претендовать на получение тридцати тысяч марок из не безвестного вам фонда королевы Августы, присвоив себе лавры сего деяния. При этих словах Джеймс вздрогнул, но мгновенно взял себя в руки и ответил: я понимаю вашу выгоду, но что получу я?