Цена империи. Чистилище (СИ)

Особое место занимала британская община, численность коей уступала иным, достигнув к середине XIX века примерно две с половиной тысячи человек. Но её влияние на жизнь Санкт-Петербурга была весьма значительной. Дело в том, что моряков, корабельных мастеров, математиков, врачей, водолазов, устроителей фонтанов и иных представителей полезных профессий, после заключения в 1735 году нового торгового договора изрядно потеснили купцы и иные коммерсанты. А если учесть, что под личиною почтенного британского негоцианта, как это было с Даниэлем Дефо, очень часто скрывается пират и шпион, то иные объяснения не нужны. В результате к середине ХIX века, среди прихожан Англиканской церкви, находящейся на Галерной улице, подавляющую часть составляли именно купцы. При этом в отличии от других диаспор, англичане вели себя как «государство в государстве» или как «гарнизон, находящейся на территории, кою следует превратить в колонию». Пренебрежение ко всему местному, русскому вызывало удивление и непонимание даже у немцев. Так, в книге за авторством Генриха Шторха, коей был специалистом в сфере экономических наук и, начиная с 1801 года состоял личным чтецом у вдовствующей Императрице Марии Фёдоровне, были такие слова: «Обстановка здесь, пища, хозяйство, все английское, вплоть до огня в очаге. Даже уголь англичане привозят из дома — а ведь дров здесь предостаточно». Правда, по прошедшею более пятидесяти лет нравы несколько смягчились и многочисленные печи, и камины отапливались русскими дровами, но в остальном дети Джона Булля оставались верны себе. Считалось хорошим тоном держать в семьях не только английских слуг, учителей, гувернеров, но даже парикмахеров, конюхов и мастеров-наездников. Своих детей отдавали учиться исключительно в университеты в Великобритании. И более того, одна из семей, главу которого денежные дела заставляли постоянно проживать в России, постоянно, раз в четыре года возвращалась на землю Туманного Альбиона, дабы искоренить у дочерей даже легкий намёк на акцент варварских московитов. За пределами же Английской Набережной, среди столичной аристократии было престижно пользоваться услугами английских врачей и нанимать на работу английских же конюхов. То есть британская община представляла собой подобие гигантского спрута, распустившего свои щупальца по всему пространству Северной Пальмиры от самых низов и до Сенатской площади и Зимнего Дворца включительно. Британские санкт-петербуржцы знали были способны узнавать многое и делать немалое. А посему за тайным агентом Джеймсом Найки через непродолжительное время на адаптацию и вживание в российскую столицу уже стояла настоящая сила. На Английской набережной в одном из домов он арендовал целый этаж, что вполне соответствовало его статусу. Один из первых визитов, Джеймс нанёс естественно, в Англиканскую церковь Иисуса Христа. Весьма предусмотрительно он накануне встретился с церковно-блюстителем (церковный староста) дабы обеспечить себе постоянное место на одной из скамей, кои тот распределяет между фамилиями прихода на целый год. На следующий день, в воскресенье, примерно в 10.45 он уже сидел лавке, вырезанной из морённого дуба осматриваясь в новом для него помещении, но периодически обращая свой взор на кафедру, за которой пастор должен был начать службу. Ровно в одиннадцать часов священник занял своё место и громко, прекрасным, звучным голосом начал утреннее богослужение вот этими словами из Книги пророка Иезекииля: «Егда обратится беззаконник от беззакония своего, еже сотворил и сотворит суд и правду, той душу соделает живу…». Далее богослужение шло по установленному порядку. Отзвучали псалмы, а далее пришло время песнопениям в честь Королевы Виктории. в коих превозносились её «нежная сил и божественный свет, дарованные Всевышним». И всё это завершалось хвалой Богу за то, что он даровал Британии сию великую монархиню.