Цена любви

Я улыбался, пока настраивал воду и выбирал соль для ванны. Правда, искренне радовался, что Дарина выбрала для меня этот способ служить. Наши посиделки в джакузи как нельзя лучше показывали эфемерность черты между подчинением и покорностью. После сессии, в горячей воде, давая отдых мышцам, мы оба растворялись во взаимной заботе. Конечно, больше брал на себя я, как мужчина и доминат, как тот, кто обычно затрахивал Дарину до беспомощности.

Сейчас ее прихоть была для меня удовольствием куда большим, чем раньше. Я приятно открывал для себя светлые грани служения женщине. Во время обучения мне приходилось быть снизу, но я воспринимал это вынужденным неудобством. Мне не нравилось подчиняться Айзе, хотя я прекрасно к ней относился. С Дариной – иначе.

Я не чувствовал унизительного зуда, не боялся приказов, которые мне будут отвратительны. Я доверял ей всецело и готов был принять все, если это сделает нас лучше и понятнее друг для друга. От нее я чувствовал то же самое. После всего, что она пережила ночью, после припадка в игровой и сломанного ошейника она все еще держалась за… Не знаю. За чувства? За здравый смысл? За нас? Да, я поступил жестко и жестоко ночью, но может быть до нее хоть что-то дошло или доходит сейчас.

– Я имела в виду ванну в моей комнате, – вырвал меня из размышлений раздраженный голос Госпожи.

– Простите, леди, – пробормотал я, полагая, что лучше не напоминать ей, что не было этого уточнения в сообщении.

– Сделай все там. И поживее.

Ванная в ее комнате была меньше и без пузырьков, но кто я такой, чтобы спорить?

Дарина стояла рядом, пока я повторял все свои действия. Едва вода набралась, она сбросила халатик и шагнула в воду, приказав мне кратко:

– Жди.

Я опустился на колени, как диктовал протокол.

У меня не наблюдалось обычно проблем с терпеньем, но быть рядом с голой Дариной и не иметь права ее коснуться – это так себе ситуация. Я дернул головой, внезапно ощутив, что ошейник давит.

– Ты в порядке? – тут же среагировала она.

– Да, Госпожа.

– Если что-то хочешь сказать, не стесняйся.

– Ваши плечи леди. Я мог бы сделать массаж.

– Это уловка, чтобы устроиться позади меня в ванной?

– Отчасти, – улыбнулся я.

Дарина усмехнулась.

– Ладно. Давай.

Зря я думал ее перехитрить. Госпожа, конечно, проявила милость, пустив меня в тесную ванну, позволяя касаться ее и слушать сладкие стоны, пока я разминал ее мышцы, но она еще и сразу начала ерзать своей попкой по моему члену, усугубляя и без того сильное возбуждение.

Дарина стонала и двигалась, а я не имел права остановиться или остановить ее.

Маленькая жестокая Госпожа.

Как только я стал больше гладить ее, чем массировать, она проговорила:

– Думаю, так надо делать чуть ниже.

И потянула меня за руки так, что ладони оказались на груди. Мне не надо было повторять дважды. Я мягко сжал ее груди и погладил соски большими пальцами.

– Шутишь? – тут же сердито выплюнула она, обернувшись и сверкая в меня влажно злым взглядом. – Жестче, Кирилл. Ты же знаешь, как я люблю.

О, да. Я знал.

– Так, леди?

Я сдавил соски между пальцами и оттянул. Она откинула голову назад, уронив затылок мне на плечо и протяжно застонала.

Ее руки, нырнули в пену, под воду, и я ощутил их движение. Дарина ласкала себя. Я зажмурился, чтобы не поддаться соблазну надавать ей по рукам или насадить на свой член. Ошейник снова стал давить, хотя я точно помнил, что Дарина не затягивала. Может быть из-за воды.

Все мысли улетучились, едва она снова заерзала на мне. Пришлось концентрироваться на ласке ее груди и удовольствии для Госпожи. Но как же это было непросто.

– Позвольте мне, – прохрипел я, передвигая руки на ее живот.

 Она, конечно, не позволит мне ее трахнуть, но хоть прикоснуться…

Дарина подпрыгнула так, что вода вышла из берегов и залила пол.

– Ты помешал мне, – выпалила она с шипением.

– Простите. – Я опустил глаза.

– Черт, Кир, это… какого дьявола?! Ты… Ты совсем меня не слышал? Что я велела делать?

– Ласкать вашу грудь, моя леди.

– Прекрасно. Думаешь, можно так просто пренебречь приказом?

– Нет, Госпожа.

– Ты один можешь касаться меня. Тебе одному я позволяю так много, – уже кричала она.

 Мои слова против меня же.

– Что я могу сделать, чтобы искупить вину?

– Ничего, – уже тише произнесла Дарина.

Ее руки опустились, глаза потухли.

– Вы можете наказать меня, Госпожа. Тогда я выучу урок.

– Похоже, мне придется. Напомни, что для тебя самое жесткое наказание.

О, если бы я знал. Перебрав в памяти все экшены, которые принесли мне побои, я так и не нашел в физической боли особой жести. Ответ родился сам собою, без раздумий.

– Не иметь права коснуться вас.

– Что ж… Тогда ты не сможешь меня вымыть, как я планировала.

Она потянулась за губкой и гелем. Комнату наполнил аромат клубники. Я находил особый кайф, когда Дарина мылась моим гелем. Чувствовать потом терпкий запах от ее кожи, словно я пометил ее, пропитал собой. А сейчас вот сидел и сам ловил хлопья ягодной пены, которые падали с ее губки.

Дарина быстро помылась и вышагнула из ванной.

– Сполоснись и прибери здесь все, – распорядилась она. – Я жду тебя в комнате.