Цена любви

Пока умывалась и чистила зубы, решила, что навещу сегодня Кира на работе, чтобы искупить свой отказ. Ему нравилось, когда я иногда заскакивала в офис ради приятного добрачного визита. Пусть мы пока отказали от темы и правил, но никто не отменял ролевые игры и публичные шалости. Секс в постели дома тоже был хорош, но все же нам обоим нравилось ходить по краю, испытывать эмоции на острие, ощущать друг друга на грани.

Налив кофе в термокружки, я оставила одну на столе для Кира, а вторую взяла с собой, чтобы медленно выпить по дороге. Можно было прогуляться, но я решила взять машину, чтобы сэкономить время, не возвращаться домой после универа, а сразу поехать к Киру.

Утренние диджеи несли привычную бодрящую чушь, я барабанила по рулю пальцами, улыбаясь последним солнечным осенним дням. Отхлебнув на светофоре кофе, я заметила через зеркало черный БМВ. Кажется, такой же ехал за мной, когда я перестраивалась. Тонированные стекла и хищный оскал морды заставили занервничать. Я поехала дальше, но теперь продолжала следить за машиной. Она следовала, как приклеенная. Я специально свернула с шоссе, и бэха за мной. Я дала газу, хотя петлять во дворах на скорости – сомнительное решение. Преследователи мигнули мне фарами. Я потянулась к телефону, который был в держателе, и он тут же зазвонил в моей руке. От неожиданности я уронила мобильник, и он упал под сидение.

– Твою мать! – не сдержалась я, выворачивая руль, чтобы не вписаться в ограду у подъезда.

Нужно было выбираться из дворов и держаться людных мест. Правда, я сразу вспомнила истории, как людей похищали средь бела дня, действуя нагло и быстро. В горле пересохло.  Я надавила на кнопку, блокируя двери. Хоть что-то. Взгляд упал на сумку, что лежала на пассажирском сидении. Сунув в нее руку, я нащупала ножницы, вытащила их из чехла и сунула за сапог, неуместно порадовавшись, что мода в этом сезоне диктовала свободное голенище.

Сердце стучало, как бешеное, а БМВ продолжал мигать мне, требуя остановиться. Я решила заехать в торговый центр, где надеялась на камеры и охрану. Однако парковка утром была почти пуста и совершенно безлюдна. Бэха закрыла мне выезд, и я вжалась в сиденье, шаря под ним рукой, чтобы позвонить Киру.

Каково же было мое удивление, когда из машины преследователя вышел Николай. Я тут же бросила поиски телефона, разблокировала двери и выскочила из машины.

– Твою же дивизию, Николай Батькович! Ты меня напугал до усрачки! – заорала я на всю парковку, слыша как мой голос звонко резонирует от бетонных стен.

– Мою дивизию, Дарина?! – рявкнул в ответ Николай. – Что у тебя с телефоном? Быстро в машину.

– Что происходит?

Он схватил меня и повел к бэхе, оглядываясь, бросил:

– Все потом.

Но прежде, чем я села в салон, увидела, как мелькнула тень из-за колонны, а потом услышала глухой звук и не очень мужественный стон, который похоже принадлежал Коле. Я подняла голову от ручки двери, которую нетерпеливо дергала, тут же на мой рот легла сильная шершавая ладонь, а в нос ударил какой-то жуткий запах. Мир потемнел, а потом исчез для меня.

Я приходила в себя с трудом. Сначала слышались голоса, потом глаза стало резать, но открыть их я не могла и, кажется, снова окунулась во тьму. Ненадолго. Меня стали хлопать по щекам. Больно. А потом окатили ледяной водой. Я задыхалась и фыркала, дрожала и плевалась, пытаясь не поддаться панике.

– Ну! Очухалась?

Зрение вернулось, нарисовав передо мной в тусклом свете красных ламп лицо. Мужчина. Знакомый. Давно не виделись, но я почти сразу его вспомнила.

Гараев.

– Смотри, Кирюш, живая. Никто не убил твою Дарину. Можешь выдохнуть, – голос принадлежал не адвокату и слышался откуда-то слева.

Я попыталась повернуть голову, но поняла, что лежу на мокром бетонном полу, дрожа от жуткого холода. Из одежды на мне были только трусики, лифчик чулки и сапоги. Платье и куртка исчезли. Кто-то дернул меня за волосы, заставляя подняться. Сил хватило только сесть на колени, опустившись попой на пятки. Это была привычная поза ожидания. Я могла долго так сидеть. Теперь я видела больше, но это точно не радовало. Новый приступ паники зародился где-то в животе и грозил взорвать меня истерикой изнутри.

Кирилл. Я увидела его в центре комнаты. Видимо игровой.

Его руки были связаны на запястьях веревкой и подняты к потолку так высоко, что он практически висел. Во мраке было не разглядеть, но кожа, наверно стерлась до крови. Я всхлипнула, глотая стон отчаяния. Он был в одних брюках, нижняя губа разбита.

– Давай просветим и ее тоже, да? А то как же девка помрет и не узнает, что во всем виноват ее хитрозадый Мастер.

– Леш, отпусти ее, а? – хрипло выдохнул Кирилл.

 Кажется, даже говорить ему было трудно. Видимо, били не только по лицу и не один раз.

Леша!