Цена магии

Время для волшебника свернулось, как оставленное на несколько дней молоко, затянулось в тугую спираль и словно бы парализовало мышцы — видимо, организм решил, что неизбежное действительно не стоит более оттягивать. Или, по крайней мере, тело просто на секунду отключилось, потому что не могло больше двигаться.

— В сторону! — заорал Ромио, попытавшийся завалить Платза сзади. Лолли решила поспешить на помощь.

Еще один удар — на этот раз меткий — в плечо. «Как бы мэр» Златногорска решил растягивать удовольствие, но не слишком долго. Следующий удар случился так же быстро, как и предыдущий, и дважды «неместный» с работницей Борделя ничего не успели сделать.

Зато успел Инфион, тело которого внезапно включилось, словно его шарахнула огромная молния где-то в старом замке, а рядом кто-то нечеловеческим голосом заорал «ЖИВОЙ!».

Но эта живость сейчас существовала где-то на грани, на волоске, как один не малоизвестный кот в коробке.

Работник Бурта отпрял в сторону — вновь лишь отсрочил неизбежное.

Платз чуть пролетел вперед. Золотая шляпа в фиолетовый горошек такого резкого движения не выдержала и слетела с головы, откатившись куда-то в сторону.

Но «как бы мэр», в отличие от своего головного убора, смог удержать себя на земле. Он быстро восстановил равновесие, развернулся, поправил волосы и приготовился к следующему удару. Он еще долго может барахтаться с ними, но они никуда не денутся. Если не здесь, не сейчас, рано или поздно он загонит их в тупик, откуда им некуда будет бежать, и прикончит одного за другим. Лишать человека мечты — да что они об этом понимают?! Да что они понимают о мечте длинною в жизнь, которая разбивается — и в буквальном смысле тоже — в мгновение ока. Из-за одного неосторожного движения. И они даже не представляют себе, сколько сил, сколько деталей было вложено в тот пазл, чтобы на нем заиграла надпись «сбывшаяся мечта». Но кое-кто опрокинул эту коробку — и собранная практически до конца картинка вновь разбилась на множество кусочков.

Нет, он прикончит их. Даже если не здесь, даже если не сейчас — прикончит.

Звук раздался вновь — все с той же изнанки, но в этот, последний раз, оглушительно. А за ним появился и цвет, его блеклый, словно под копирку, оттенок — и вот он, в отличие от эха по ту сторону реальности, просочился в эту и стал виден.

У мироздания разошелся шов.

Проходя через балкон, этот шов — тонкая, черня полоска — растягивался до самого неба, пока не терялся в тучах причудливых и постоянно меняющихся форм, где его могли заметить только птицы.

Платз как раз стоял спиною к этой полосе. И, когда она появилась, он заметил ее — как и все остальные, недоумевающие люди, что еще не разошлись.

«Как бы мэр» развернулся к этой тонкой нити лицом.

А вот потом случилось страшное.

Что-то забурлило, если данное слово просто применимо к произошедшему — забурлило черными то ли пузырями, то ли нитями, и обхватило Платза. Описание более, чем условное — трудно изобразить изнанку мироздания, отдельный компонент реальности, или, говоря проще, нестабильность.

А потом Платз буквально растаял, растворился в нестабильности и, собственно, сам стал таковой — эту сущность, продукт метаморфозы, чистую нестабильность затянуло обратно в шов.

История мести закончилась, так и не завершившись.

А потом все снова затряслось.

В этот момент из ворот башни вырвался Супримус, постепенно набирающий скорость.

— Даже не думайте подходить близко к этой штуковине!

Златногорская троица замерла — от смеси шока, удивления и щепотки облегчения. После такого трудно прийти в себя. Минуту назад их пытались убить (опять) и чуть это не сделали, а теперь Платз просто исчез — растворился. Все равно, что взорвать петарду прямо перед носом ничего не ожидающего человека и ждать, что после этого он быстро придет в себя и будет мило вам улыбаться, даже не заикаясь во время разговора.

— Что это такое? — только и выдавил из себя Инфион. Вопрос был обращен скорее в пустоту, но волшебник перестарался с громкостью.

— Я сомневаюсь, что вы поймете, — ответил Триумвир, изучая черную полоску.

— Ну, я волшебник, — попытался оправдаться работник Бурта. — Это очень похоже на…

— Нестабильность. Да, она самая. А я ведь этого и боялся — карамель и магические землетрясения ни до чего хорошего не довели…

— Вы хотите сказать, что там, за этой чертой — нестабильность?

— В каком-то смысле — да. В чистом ее виде. Честно, это сложно понять даже мне — нестабильность везде, но она и там, — Суприумс ткнул пальцем на шов, который колыхался в пространстве, как флажок на ветру.

— То есть… она все-таки живая? — в голове волшебника картинками промелькнули все те магазинчики с оберегами от нестабильности. Ну нет, не может все это оказаться правдой.