Цена моих грез

Едва он завершил вызов, я сразу же подскочила и, вытирая тыльной стороной ладони мокрые щеки, принялась искать свою сумочку и пальто. Потом вспомнила, что на мне лишь пижама… Ну к черту! Пойду так. Все равно.

– Даш, не торопись, все хорошо, – Паша тоже встал и уже даже почти оделся, пока я мельтешила в поиске вещей.

– Нет, не хорошо. Я хочу быстрее их увидеть. Сейчас хочу. Не могу ждать, – натянула поверх пижамы пальто, завязала шарф. Причем криво. Но разве что–то имеет значение, если в впереди чудо? Если впереди счастье? Хоть в пижаме, хоть в платье от знаменитых домов моды – ничего не поменяется, зато в первом случае будет удобнее.

– Прости, что я не смог их найти, – только и сказал мужчина.

Я оторопела. Что?..

– Паша…

Мне кажется, слов, чтобы выразить все то, что я к нему чувствую, просто не существует. Еще не придумали. Разве возможно словами передать всю глубину любви? Разве возможно превратить в слова безграничную благодарность? Разве возможно душу перевести на язык слов?

– Идем, Снежинка, – он взял меня за ладонь и потянул к дверям.

– Паша, я не думаю… – попыталась снова сообщить ему, что не виню его и очень ценю то, что он рядом, но не смогла. Столько всего на меня навалилось, что в голове образовалась каша, в которой я тщетно пыталась найти слова, но никак не находила. А сейчас к тому же не самый подходящий момент – у меня Даня, у меня Влад и большая ответственность. И у меня до сих пор мысли, которые разрывали мне душу на мелкие лоскутки. За эти часы я себя просто истязала изнутри. Тысячи раз успела обо всем пожалеть, но Пашу я ни в чем не винила. Разве что злилась на то, что он мне ничего не сказал. Умолчал, хотя я первая должна была узнать. Я виновата.

…И вот так мы забываем сказать самые важные вещи. Да, словами не отобразить всю душу, но можно дать спасение. Или яд.

Всю дорогу до дома девушки мы молчали. Во мне было слишком много всего, слишком много чувств, которые надо “переварить”, обдумать, поразмыслить, а Паша… Я не знала, о чем думал он. О том же, что и я?

Что его заставляет искать истину в себе? Что гложет его – такого сильного, большого?

После этих вопросов я начинала понимать, насколько эгоистично себя веду. Но… Сама человеческая сущность эгоистична, потому что каждый сначала думает о себе и о своих страданиях. Это легче – считать себя центром мира. Потому мы и живем почти век.

– Спасибо, что ты со мной, – я все же призналась. Выпалила как на духу, чтобы не передумать, чтобы не сморозить что–то другое и маловажное.

– Я всегда буду с тобой, – Паша улыбнулся одними кончиками губ, не отрывая свои зеленые глаза от моих, сжал на миг мою ладонь, а после вновь вернул все свое внимание дороге.

“Я всегда буду с тобой” – это лучшее, что я слышала. Очень хочу, чтобы он был рядом. Хочу, чтобы он сдержал свое обещание.

Когда Паша припарковался у пятиэтажки недалеко от того кафе, где мы с ним и Даней пили какао, а потом гуляли по парку, меня вдруг охватил страх. А вдруг это злая шутка? Кто–то так страшно издевается над нами. Или все сон – показалось, я заснула, а утром пойму, что мальчишки до сих пор непонятно где. Я их не удержала, и они, как те шарики, что опустил в небо Даня, улетели?

– Я боюсь, – я вцепилась в руку мужчины.

Мы стояли посреди двора. Паша собирался набрать Александру, но опустив телефон обратно в карман, повернулся ко мне, обнял обжигающими теплом ладонями мое лицо и, поглаживая пальцами мои скулы, спросил:

– А чего ты боишься, Снежинка?

– Боюсь, что звонок окажется злой шуткой, и я не найду своих мальчиков, – я обняла его за пояс, чтобы быть ближе. Глаза в глаза, душа в душу. Только сейчас. В этот миг, когда меня раздирает страх.

Я еще боюсь остаться одна.

– Ты же веришь мне?

Я кивнула. Ему я верила всегда.

– Тогда все будет хорошо.

И я снова поверила.

Все оказалось правдой. Дверь нам открыла миниатюрная светловолосая девушка с яркими серыми глазами и доброй улыбкой.

– Здравствуйте, – она впустила нас в квартиру.

А я не нашла слов, чтобы проявить вежливость и хотя бы поздороваться, не то что отблагодарить ее. Я увидела Даню. Он выглядывал из–за дверей кухни, сжимая пальчиками косяк. Русые волосы растрепаны, личико чем–то испачкано, губы сжаты… Мы не виделись с ним чуть больше суток, а кажется, что целую вечность.

Паша что–то говорил девушке, но я не слышала. Только и смотрела на Даньку, чувствуя, как в глазах щиплет. Снова. Похоже, я сегодня наплачу свой собственный океан.

И еще похоже, что на океане я не остановлюсь, потому что мой мальчик вдруг улыбнулся, побежал ко мне и обнял, шепча что–то. И в это мгновения, обнимая сына и не имея возможности перестать целовать его и дышать его запахом, поняла, что счастье существует. Просто оно в мелочах. В улыбке, в окончании пути, в выходных, в песнях, которые ты искал уже давно, а потом вдруг нашел, в хорошей книге, в теплых объятиях и в том, что у тебя есть, куда идти.

– Мамочка, – хочу, чтобы Даня так называл меня вечно, – мамочка, я тебя так люблю.

– И я тебя, солнце, и я тебя безумно, – готова повторять как мантру, как молитву.