Цена моих грез

– Раз ты знаешь, что самое страшное может случиться в любой момент, ты ведь знаешь и другое: что самое прекрасное тоже может случиться когда угодно.

(с) Дженди Нельсон

Жизнь – это череда взлетов и падений. После каждого падения, как бы больно и хреново не было, неизменно наступает взлет. Так что, даже падая в бездну, знайте – уже совсем близко чудо. Совсем скоро будет хорошо, просто подождите, потерпите, поборитесь.

Жизнь упоительна. Жизнь изменчива. Жизнь восхитительна во всех ее проявлениях.

И мир такой же – красочный, прекрасный и невероятный.

Счастье стоит пережитых потрясений. Любовь стоит пролитых слез. Семья стоит перенесенных трудностей и боли. Жизнь стоит всего.

А сегодня у меня был именно такой великолепный день – самый солнечный, несмотря на зиму, самый яркий, несмотря на вчерашний стресс. День после падения. День взлета. К черту то, что было и будет, здесь и сейчас все сказочно.

– Мамочка, я тебя так люблю, – сказал Даня, сжимая своими пальчиками мою ладонь.

Я улыбнулась ему, ощущая себя самой счастливой из счастливейших. Как же это круто – взять детей, пойти погулять, не волнуясь о том, что я должна как можно больше заработать, чтобы хватило на подарки малышам, на квартиру, надо бегать за документами, надо столько всего, а времени нет даже на то, чтобы сесть и подумать… о своем. Подумать о родных, подумать о том, как же мне холодно и одиноко. И как же отлично – осознавать, что у тебя теперь есть человек, который подставит плечо, возьмет за руку, скажет “я с тобой”, объятием согреет. Который поможет, просто потому, что ты –это ты. Человек, которому можно довериться и сказать, как же страшно. Еще один человек, которого просто любишь. Я так была благодарна Паше. За шанс. За Даню. За Влада. За себя. За все и всех.

– А я тебя, моя радость, – поцеловала сына в мягкую щечку, пахнущую молоком и медом. И, не удержавшись, прижала к себе крепко–крепко. Как же я вчера испугалась. Как же, Господи, я испугалась…

Мы утром, конечно, с мальчиками провели беседу, где я им сказала, насколько неправильным был их поступок, но… Во мне уже живет страх что–то сделать не так, и получить снова такую же реакцию. Однако Паша мне обещал, что на днях уже решит эту проблему, и я смогу забрать их домой. Точнее, Паша сказал “мы можем забрать”. А я, как приличная влюбленная идиотка, до сих пор не могу успокоить свое сердце и перестать улыбаться. Я уже точно могу заявить, что полностью и бесповоротно сошла с ума от этого мужчины. Моего мужчины.

– Мам, а Влад тоже хочет тебе кое–что сказать, – с хитрой мордочкой доложил Данюша, отпив из своей чашки какао.

Мы с мальчиками остановились в ожидании нашего сеанса мультфильма в ближайшем кафе, чтобы подкрепиться. Уже обеденное время, а мы только завтракали. И то рано–рано, вместе с Пашей, у которого были срочные дела, и потому он не мог присоединиться к нам.

– Что–то случилось? – сразу же посерьезнела я. Влад действительно с утра странно себя вел. Был тих и мрачен. Я думала, что все дело в том, что он до сих пор меня не простил, но вот прогулкой я все исправлю. И ведь действительно прогулка его развеселила, но… Мало ли?

– Даша… – начал Влад, но, словно бы смутившись, опустил глаза, поджав губы, а потом… потом посмотрел на меня и произнес: – Я тебя люблю, мама.

Я оторопела. Все глядела на него, чувствуя, как подступают слезы.

– Солнышко, – закусила губу, чтобы позорно не разреветься, – и я тебя люблю. Я вас обоих безумно люблю.

Если бы меня попросили назвать значение слова “любовь”, я бы, не задумываясь, назвала бы три имени – Даня с Владом и Паша.

Мы еще долго гуляли после просмотра мультфильма. Заглядывали почти во все магазины, которые попадались нам на пути, побывали в книжном, любовались на рыбок в зоомагазине, ходили по старым улочкам города и ели свежеиспеченную, до сих пор тёплую, сдобную булочку из какой–то популярной кондитерской. Прохожие кутались в шарфы и спешили куда–то, чтобы не замерзнуть, а нам было не холодно. На душе было лето.

Даже когда пошёл снег, мы не стали прятаться – смотрели на передернутое сизыми облаками небо и… И просто мечтали. О чем? О том, чего не может никогда быть. Потому что мечтать о возможном очень скучно.

– Жизнь такая красивая, – вздохнул Влад, рассматривая причудливые снежинки, которые осели на его перчатку.

– Снежинки точно, – поддержал его Даня. – Уже хочу поиграть в снежки…

– Пока снега почти нет, – заметила я. – Но вот совсем скоро поиграем. Я обещаю. И даже слепим снеговика.

– Правда–правда? У нас будет самый большой снеговик! Самый–самый!

– Я свой шарф ему отдам. И можно еще очки ему надеть…

– И шапку.

– И шарик, чтобы ему не было одиноко…