Читаем Цена моих грез полностью

– Даша… – не могу надышаться ею. – Как же я испугался… Даша… Малышка, девочка моя… – не могу отпустить ее, не хочу делить ее даже со Вселенной. – Солнце…

Но приходится. Твою мать!.. Я же утром бумаги на усыновление отдал Сергею Анатольевичу, чтобы он положил их в нашу с Дашей спальню, чтобы она зашла, увидела и… Простила. А сейчас они в горящем доме. Дьявол! Восстановление документов займет время, поэтому…

– Ты… Ты куда? – она пытается встать, а я так хочу остаться, но и в то же время хочу ей принести то, что, как дебил, не отдал в руки. Но сейчас поздно сожалеть, нужно действовать.

– Не вставай, Снежинка, – прошу ее. – Я сейчас приду, подожди немного.

– Куда ты? Встречать пожарных?

– Да, МЧС, – улыбнулся. – Ты сиди и отдыхай, хорошо? Скорая уже в пути.

– Паш…

– Что, солнце? – я не могу не посмотреть на нее.

– Береги себя.

Я должен разбиться в лепешку, но достать бумаги. Спальня в правом крыле, а эту часть дома еще не поглотил огонь так, как пожирал левую.

Дом мне не жалко, но люди… Каким местом я думал, полагая, что на поджог он не решится?

Знойный, мать твою, держись. Тебе конец. И не смей подыхать раньше, чем я выберусь. Я тебя, тварь эдакую, своими руками придушу. Хотя… Нет, ты будешь гореть заживо. И обещаю: тебе не понравится.

Думая, как уничтожу ублюдка, который удумал жизни меня учить, я полез в огонь. Укутался в плотный плед и медленно, озираясь, пошел на второй этаж.

Как же много чертового дыма и как же мало кислорода!..

<p><strong><emphasis>ГЛАВА 33. ДАРЬЯ. ПРОСТО ТЫ УМЕЛА ЖДАТЬ, КАК НИКТО ДРУГОЙ</emphasis></strong></p>

Не понять, не ждавшим им,

Как среди огня

Ожиданием своим

Ты спасла меня.

Как я выжил, будем знать

Только мы с тобой,–

Просто ты умела ждать,

Как никто другой.

(с) Константин Симонов

Я проснулась, но открывать глаза не спешила. Я боялась реальности. Боялась узнать правду. И так горько – заниматься самообманом и утверждать, если не знаешь, то, значит, ничего не случилось.

Господи, прошу, пусть…

Мне пришлось долго уговаривать себя, чтобы наконец открыть глаза. Решение далось мне нелегко, однако я, пересиливая головокружение, поднялась и села на мягкой кровати.

В больничной палате никого, кроме меня, не оказалось. Койка рядом была пуста.

Медленно встала. Надо найти кого–то и спросить… Спросить. Он не мог не выбраться, он не мог оставить меня одну. Он просто не мог…

Когда я уже сделала несколько шагов в сторону двери, мой взгляд упал на деревянный комод, на котором лежали листы… Не может быть… Взяла их в руки, глотая ставший вязким кислород. Не может быть…

Я смотрела на бумаги, которые сжимала непослушными пальцами, смотрела на рисунок, нарисованный Даней и Владом, подпаленный по краям огнем… Смотрела. Не могла поверить. Принять. Произнести что–то.

Только слезы все катились из глаз, застилая обзор, и ровные печатные буквы, где черным по белому было написано, что отныне я документально мама своих мальчиков, расплывались. Я, испугавшись, что испачкаю такие важные документы, отложила их обратно и сползла на пол, не в силах стоять прямо. Из меня будто вынули стержень, и я сломалась.

Мы ждем слова, хотя надо ждать поступки. Я так жаждала слова, что даже не замечала его поступки, которые были лучше “я тебя люблю”.

Паша… Боже мой. Паша…

Вдох. Выдох.

Сердце стучит быстро–быстро, пытается вырваться из клеток–ребер, чтобы попасть к нему.

Господи, Паша…

От догадки, которая пришла в голову, у меня похолодели ладони, а кожу покрыла испарина. Он соврал. Он зашел в горящий дом, чтобы… Он… Он вытащил, рискуя жизнью, три бумажки, которые были мне важны.

Я задыхаюсь. Криком. Словами, которые не могу выплеснуть. Сожалением. Болью. Так больно–больно, что хочется рвать на себе волосы. Впиться зубами в кожу. Хочется хоть на миг остановить чертову боль, которая начала пожирать меня изнутри.

Прости. Прости. О, Господи, прости…

Какая же я дура… Доверчивая дура, которая кричала о вере в него, а в итоге поверила не ему, а Мирославе.

Поднялась и, держась по стенке, пошла к выходу. Я найду его. Он жив. Я попрошу прощения. На коленях начну молить, только бы просил. Он жив…

Я доползла до коридора и, закрыв дверь в свою палату, прижалась к ней спиной, чтобы немного отдохнуть. Чувствовала я себя преотвратно, но на душе было в сто раз хуже. Отдохнув минуту, так же держась за стенку, дошла до соседней двери, открыла, заглянула внутрь – никого нет. Пустые постели и стерильная чистота. Я так проверила почти все палаты. Мне было вре равно на то, что ступаю по холодной плитке босыми ногами, у меня цель – найти его. И я нашла.

Открыв самую крайнюю дверь, застыла на пороге, не в силах ни пройти внурь, ни выйти. Паша спал. Хмурился, отчего возникала складка между бровями, которую мне нестерпимо хотелось распрямить губами. Я все же вошла и первым делом пощупала пульс и склонилась над ним, чтобы почувствовать дыхание.

Живой.

Мягко коснулась его щеки, прошлась по линии скул.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Моя любой ценой
Моя любой ценой

Когда жених бросил меня прямо перед дверями ЗАГСа, я думала, моя жизнь закончена. Но незнакомец, которому я случайно помогла, заявил, что заберет меня себе. Ему плевать, что я против. Ведь Феликс Багров всегда получает желаемое. Любой ценой.— Ну, что, красивая, садись, — мужчина кивает в сторону машины. Весьма дорогой, надо сказать. Еще и дверь для меня открывает.— З-зачем? Нет, мне домой надо, — тут же отказываюсь и даже шаг назад делаю для убедительности.— Вот и поедешь домой. Ко мне. Где снимешь эту безвкусную тряпку, и мы отлично проведем время.Опускаю взгляд на испорченное свадебное платье, которое так долго и тщательно выбирала. Горечь предательства снова возвращается.— У меня другие планы! — резко отвечаю и, развернувшись, ухожу.— Пожалеешь, что сразу не согласилась, — летит мне в спину, но наплевать. Все они предатели. — Все равно моей будешь, Злата.

Дина Данич

Современные любовные романы / Эротическая литература / Романы
Должница
Должница

Я должница. Он хранит мою тайну, но требует за нее очень высокую плату. У меня нет собственных желаний и планов. Он все решает за меня. Мой долг очень большой, иногда мне кажется, что проще сгнить в тюрьме, чем выполнять его команды и участвовать в грязных играх Белова.— Ты могла быть уже свободна, но ты предпочла попасть ко мне в рабство надолго. У меня для тебя новая пьеса. Почти главная роль. Отыграешь великолепно, не сфальшивишь – твои долги спишутся. Снова меня предашь – пойдешь по этапу. Я лично позабочусь о том, чтобы тебе дали самый большой срок. Не нужно меня больше разочаровывать, — с угрозой в голосе произносит он. — Себя не жалко, мать пожалей, второго инфаркта она не перенесёт. — Что я должна делать?— Стать моей женой.От автора: История Елены и Родиона из романа «Слепая Ревность». Серия «Вопреки» (Про разных героев. Романы можно читать отдельно!)1. «Слепая Ревность» (Герман и Варвара)2. «Должница» (Родион и Елена)

Евдокия Гуляева , Надежда Волгина , Надежда Юрьевна Волгина , Наталья Евгеньевна Шагаева , Наталья Шагаева

Современные любовные романы / Эротическая литература / Самиздат, сетевая литература / Романы / Эро литература