Цена откровения

– Ой, я уже рассказывала Настиному бойфренду, – притворно захныкала Саша, соскакивая со стола. – Он очень рвался на повышение. Очень! Ты вот на новогоднем корпоративе не был. А там Женька, напившись водки, бил себя кулаком в грудь и убеждал всех в своей исключительной компетентности. На Настю с Ингой наезжал. И курами их называл.

– Даже так?

– Ну не прямо так. И не в лицо, конечно. Покурить с ним вышли. Он и распоясался в своей неприязни. А Настя с телефоном выбежала на улицу и последние его слова услышала. Ко мне все приставала, что он да как он. А я ей: возьми и спроси сама.

– И она спросила?

– Тогда – не знаю. Но вот после смерти Инги какой-то разговор у них вышел. Настя, помню, сильно нервничала, когда вернулась из кассы.

– Что за разговор?

– Ой, это к Машке… Они дружбу с Женей водят. Будто бы соседи. Может, она в курсе.

Саша поерзала задом по краю стола, слезла. Повиляв бедрами, поправила юбку. И, ткнув пальчиком в его большой монитор, разбитый на квадраты, проговорила:

– Но ты ведь понимаешь, Рома, что все это лишь частная беседа. Попросту – сплетни. Мои догадки, не более. И я нигде этого не повторю. Нигде и никогда.

Она сделала пару шагов от его стола в сторону двери, ведущей в бухгалтерию. Как вдруг остановилась. Обернулась. И с очень странной улыбкой произнесла:

– А лекарство в кофе Инге мог подсыпать кто угодно, если ты это имел в виду. Мы все по очереди ходили за кофе. Графика не было, конечно же, ходили все.

– И Женя?

– И Женя. Он, пожалуй, чаще остальных. Не любит он свою работу. Унизительным считает, что вынужден просиживать в кассе от открытия до закрытия. Вот и пользуется каждым удобным случаем, чтобы с места сорваться. То за кофе сбегает. То за круассанами. То курьерскую доставку возьмется выполнить, потому что у кого-то курьер заболел.

– У кого? – машинально поинтересовался Роман, с интересом рассматривая макушку кассира Жени через пуленепробиваемое стекло кассы.

– Я не знаю. Он для Инги что-то забирал. Спроси его сам.

Саша медленно пошла вдоль стойки, за которой изнывала от ревности Маша. По пути она что-то сказала ей, едва повернув голову в ее сторону. Ответом был яростный шелест бумаг.

До конца дня Женя из кассы так и не вышел. Было много клиентов, каких-то платежей и переводов. У кассы все время толпились люди. Рома не рискнул туда соваться, решив подкараулить кассира после работы.

В оставшееся до вечера время он сосредоточился на просмотре записей с камер месячной давности. Сначала дело шло туго. Но потом он отсортировал те кадры, где мелькала Инга, и пошло быстрее.

Да, она неоднократно выходила с телефоном в коридор. Набирала номер и с кем-то подолгу разговаривала. Игриво улыбалась. И смеялась, запрокидывая голову.

Роман еще раз провел сортировку кадров, где она звонит кому-то. И решил завтра детально рассмотреть, если получится, какие цифры она набирала. Телефон в ее руках был точно таким же, что и всегда. Марка и модель совпадали. Так что если это какая-то левая трубка, понять было бы сложно. Он сохранил все в отдельной папке. И принялся просматривать те моменты, когда Инга появлялась в коридоре с чем-то в руках. Все равно, пусть это даже был лист бумаги.

Через пару часов у него зарябило в глазах. Он остановил видео. И глянул вопросительно на стеклянную перегородку.

– За кофе кто-нибудь идет сегодня, нет? – крикнул он.

– Сашу попроси, – тут же отозвалась Маша. – Она девушка услужливая.

– А я тебя попрошу, можно? – Рома подошел к стойке, заглянул сквозь перегородку. – Маш, а Маш, сходишь за кофе? Сегодня твоя очередь.

– Сегодня очередь Женьки, – огрызнулась она.

– У него народ. Он занят. А кофе хочется.

– Ладно. – Она грохнула ладошками по столу, поднялась и пошла к шкафу за пальто. – Тебе с чем? С корицей, с молоком, с сахаром, черный?

– Двойной эспрессо. С сахаром.

– А мне латте, – заторопилась Наташа и полезла за кошельком. – Я наличными отдам.

Маша обошла всех, собрав заявки. Жене позвонила. Тот отказался.

– Проводи меня, – попросила Маша, застегивая пальто до подбородка. Уточнила: – До дверей…

Он рискнул и шагнул за ней на улицу. Тут же все мышцы скрутило от холода. Весна не спешила, подкидывая утренних заморозков и снега вечерами. А днем пыталась все это недоразумение шлифовать ледяным ветром.

– Маша, я, пожалуй, пойду внутрь, – подергал Роман плечами. – Очень холодно.

– За минуту не замерзнешь, – скороговоркой отозвалась она и встала так, чтобы камера видеонаблюдения оказалась за ее спиной. – Слушай меня, Рома. Слушай и запоминай… Никто, кроме Сашки, не хотел занять место Инги.

– А Женя?

– Вот гадина! – Глаза Маши загорелись опасным огнем. – Это она, значит, на Женьку стрелки перевела? Лихо!

– А это не так?

– Нет. Не так. Ему пока рано из кассы вылезать. Там у него, когда клиентов нет, полная свобода действий.

– В смысле? – Рома наморщил лоб.