Цена отсечения

А в третьем фильме, «Черная кошка в темной комнате ночью», случился обрыв кинопленки: вот уже третий день наладонник показывает ей одно и то же; Переделкино, их дача, дом пятнадцать по улице Серафимовича. Немедленно по возвращении из Иванцова она устроит очную ставку фотографам; Ваня, кажется, мягковат, а в ней пробудилась железная леди.

Но это будет после Иванцова. А пока – никакого железа. Сплошная женственность, восторг и наслажденье.

2

Иван приехал в Яхрому засветло, дороги были совершенно пустые, даже удивительно, таксист шустрый и жадный. Насчет таксиста Жанне он все объяснил заранее, что своего водителя не хочет брать, машину оставляет в городе; незачем вовлекать служебного свидетеля в личные вопросы, которые его не касаются.

Забросив вещи, прошелся по территории, все обследовал и полностью одобрил.

Хорошее и правильное место – Иванцово.

Небольшая бухта близ водоканала, отдельные домики, ресторанчик. Одинокий парк, отдыхающих не видно и не слышно. Пахнет близкой весной, проседающим, но все еще плотным снегом, последним морозом, завтрашним радостным солнцем. На пристани вморожена в лед плавучая баня, черная полынья подернулась слюдяной коркой. В прокатном отсеке стайка новых снегоходов; можно успеть прокатиться со свистом. Пройдет еще недели две, от силы три, снегоходы спрячут в железный ангар, а чуть попозже (как здесь говорят – попозжее) товарищам отдыхающим предложат скучные весельные лодки.

Домик двухэтажный, обитый фактурным деревом; наверху обширная спальня, внизу холл, за домиком мангал. Бургундское двухтысячного года полулежит на дорожной подставке, камин растоплен и сладко щелкает, мясо маринуется вместе с цельным лимоном и резаным луком, острый запах сквозит из-под крышки; за стеклянной стеной мягкий холод, минус десять, но без ветра, темные сосны в ярко-фонарном снегу, еле слышен перестук электрички, резво бегущей на Дмитров; красота и счастье, цепенящий покой и нарастающее желание. Но на душе нехорошо, нечестно, не по-настоящему, как на сцене. А хочется, чтобы все было как в жизни. Даже не как. А просто – в жизни.

Степан Абгарыч уверял Ивана, что нашел его по картотеке актерской биржи. Как потом объяснил, выбирал по фактуре, наугад. Физиогномика, рост, вес, участие в частных съемках любительских фильмов по заказу и плану клиента. Он, дескать, искал подходящий типаж: зрелый моложавый бизнесмен второго призыва, не старше сорока пяти и не слишком уж моложе сорока, развязный и ласковый, умный, успешный, но средний, не попавший под олигархическую раздачу. Что-нибудь такое… с наколками, колечками, но мужское, не женоподобное.

Насчет мужского, не женоподобного, это, наверное, правда; а насчет биржи – полное вранье. Не было на бирже фотографии Ивана, не светился он там, не нужна ему была биржевая фотография; он давно уже вышел на другой, высокий уровень: его передавали по цепочке, от режиссера к режиссеру, от заказчика к заказчику. Ясно же, кто подкинул адрес Мелькисарову: П. П. Котомцев. Тот самый, который. Брутальная внешность плейбоя, зычный, нутряной актерский голос, надломленный еврейский нос от папы, голубые русские глаза навыкате от мамы, смесь Александра Третьего с Вечным Жидом.

Вообще-то Петр Петрович делал настоящее кино, ездил на большие фестивали, получал призы и давал газетам интервью. Но каждая новая жена Петра Петровича была моложе предыдущей; обходились они недешево, нужно было иногда халтурить. В прошлом году Петр Петрович снимал домашнее кино для одного крутого перца. С хорошими актерами, в основном московскими. Действие крутилось вокруг лилового «Порше»: машину то угоняли, то находили, из-за нее ссорились лучшие друзья, одного из них сыграл Иван; изменяли любимым мужчинам роковые дамочки; но самое интересное ждало всех после финальных титров. Лиловое счастье подъехало к гостям на выходе из кинозала, построенного перцем на окраине усадьбы; заказчик усадил в машину свою девушку, помахал ей на прощанье, водитель отработанным жестом прилепил на крышу спортивного «Порше» мигалку – и увез девушку навсегда. А «Порше» был прощальный подарок – для нее. В отличие от Петра Петровича, перец не спускался вниз по возрастной лестнице; всех своих женщин он брал строго в восемнадцать, отпускал железно в двадцать пять, на день рождения; женщины заранее об этом знали, и с нетерпением ждали сюрприза.

Биржа не биржа, Котомцев не Котомцев, но Мелькисаров прислал в Кострому емелю со странным вопросом: уважаемый Иван Павлович, готовы ли вы сыграть не на сцене, а в жизни? что-то вроде реалити-шоу, только без ТВ? Не волнуйтесь, никакой порнографии. Если готовы, встречаемся послезавтра, прямо на вокзале; буду ждать в стекляшке «Сацибели». Квартиру сниму, сценарий изложу на пальцах, начало контракта 1 февраля, окончание 1 апреля, оплата 500 американских рублей в день плюс наемная машина, плюс представительские; все детали по приезде.