Цена предательства. Сотрудничество с врагом на оккупированных территориях СССР, 1941–1945

Завоевание Франции и стран Бенилюкса (Бельгии, Нидерландов и Люксембурга. — Пер.) по тем же мотивам стало источником облегчения для Сталина, но такие рассуждения оказались уже неприменимы, когда Германия увеличила свою мощь, ставшую совсем избыточной. Поэтому с данного момента бок о бок с уплатой Danegeld шло неосторожное манипулирование позициями в Восточной Европе, которое, хотя и, в конце концов, расширило советское политическое господство до Эльбы и Адриатики (автор, видимо, спутал предвоенные и послевоенные годы. — Ред.), стоило Советскому Союзу многие миллионы жизней и затормозило его экономическое развитие как минимум на десять лет. (Если бы не Мюнхенский сговор 1938 г. и если бы в 1939 г. была создана система коллективной безопасности, предлагаемая СССР, предпосылок для войны не было бы, а Гитлер и его команда были бы простыми авторитарными правителями, а не военными преступниками. — Ред.) Таким образом, 18 июня, когда Молотов посетил Шуленбурга, чтобы поздравить Гитлера с французской просьбой о перемирии, он присовокупил к этому новости о первых шагах по включению Прибалтийских государств в Советский Союз. Сталин, однако, с умом подсластил пилюлю. Он лично написал коммюнике в агентство ТАСС, которое появилось 25-го числа. В нем говорилось следующее: «Ввиду злонамеренных слухов, распускаемых [западными] союзниками», заявляем, что посылка «не более чем восемнадцати — двадцати дивизий» в Прибалтийские государства не имеет цели оказания давления на немцев, но является «гарантией выполнения соглашений о взаимопомощи между СССР и этими странами». Опять были четко продемонстрированы преимущества теологического обучения (прежде всего, что бы ни говорили, государственного ума. — Ред.).

Но сталинский сахар предназначался для другой пилюли, которая не предусматривалась в секретном протоколе. Сталин предложил использовать силу, если понадобится, от имени страдающих украинцев в румынских Бессарабии (российская территория, оккупированная Румынией в 1918 г. — Ред.) и Северной Буковине (исконная славянская земля, с Х в. в составе Киевской Руси, позже Галицкого и Галицко-Волынского княжества. Затем захватывалась татарами и венграми, в XIV в. Польшей, в XVI в. Турцией. С 1775 по 1918 г. в составе Австрийской (с 1868 г. Австро-Венгерской) империи. С 1918 по 1940 г. в составе Румынии. — Ред.). В знаменитом секретном протоколе от 23 августа Риббентроп недвусмысленно отказался от политических интересов Германии в этом районе, но, как он весьма сбивчиво писал Шуленбургу, он полагал, что сделал устную оговорку в отношении чисто экономических интересов Германии. И сейчас была опасность того, что Румыния окажет сопротивление и тем самым отдаст Советскому Союзу знаменитые нефтяные месторождения в Плоешти, от которых зависит Германия.

Теперь Гитлер, должно быть, очень обеспокоился, даже в этот высший момент своего триумфа над державами Версаля. На самом деле его тревога зародилась еще 24 мая, до британской эвакуации из Дюнкерка, когда адмирал Канарис доложил, что против Бессарабии сосредоточиваются тридцать советских дивизий. Гитлер действовал с крайней деликатностью; он поручил Риббентропу подготовить ноту Молотову, которая не являлась протестом по причине отсутствия консультации, но фактически поощряла действия Советского Союза. Германия брала на себя обязательства посоветовать Румынии принять советские требования. Только в отношении включения румынской провинции Буковины, которая никогда не была российской территорией (это исконная русская (времен Киевской Руси) земля. — Ред.) и которая не упоминалась в секретном протоколе, витал призрак протеста.

Русские вошли в Бессарабию и в Северную Буковину 28 июня, но это было только начало проблем. Венгрия и Болгария получили стимул на выдвижение ревизионистских претензий к Румынии, относящихся к концу Первой мировой войны, когда Румыния выкроила себе «империю» из обломков старой Австрийской и Российской империй. 25 августа, после того как были прерваны переговоры в Турну-Северине, Венгрия была на грани вторжения в Румынию. Гитлер узнал через Канариса (который имел в Румынии секретную переодетую агентуру, что русские будут использовать это как предлог для перехода реки Прут, чтобы восстановить порядок на нефтяных месторождениях в Плоешти, хотя эти промыслы представляли экономический интерес для Германии, но ни в коем случае не для русских. Гитлер приказал немедленно перебросить две танковые дивизии в юго-западный угол Польши, чтобы, если понадобится, противостоять русским. Но в этот момент роль миротворца сыграл Муссолини. Спустя четыре дня Риббентроп встретил в Вене, во дворце Бельведер, полномочных представителей Италии, Румынии и Венгрии. Здесь Румынию убедили отдать район с населением 2400 тыс. человек в обмен на германскую гарантию ее оставшихся и намного уменьшившихся территорий. Это было очень плохое решение, но войны между Венгрией и Румынией удалось избежать.