Цена предательства. Сотрудничество с врагом на оккупированных территориях СССР, 1941–1945

Неизвестно, сколько генералов подчинилось, но версии этого приказа, разосланные фон Кюхлером по 18-й армии 16 ноября, а Манштейном в 11-ю армию 20 ноября, сохранились. Версия фон Манштейна особенно интересна. У него нашлось что сказать о «справедливом наказании еврейства», и притом больше, чем у Рейхенау, возможно, потому, что его настоящая фамилия фон Левински. (Эрих фон Левински, родившийся в 1887 г. в прусской генеральской семье, после смерти родителей был усыновлен Георгом фон Манштейном. Автор, видимо, ошибается, имея в виду еврейское происхождение потомственного талантливого военного полководца. — Ред.) Не отстал Манштейн и в осуждении безнравственности давать хлеб умирающим с голода русским в почти тех же выражениях, что использовал Рейхенау. Но Манштейн был сторонником вербовки лояльно настроенных пленных. Его собственный штаб в Крыму охранялся казаками. Поэтому он приглушил тон первоначального приказа, добавив ряд инструкций. Они были предназначены для обеспечения справедливого обращения с небольшевистской частью населения, особенно с татарами Крыма. Ни один офицер, читая манифесто своего обожаемого командующего армией, не мог не заметить противоречия между его первой и второй частями. И если от него требовалось выполнить обе из них, он должен был встать на голову.

Итак, мы подошли к декабрю 1941 г. Сейчас германская армия повсюду держит оборону. На фронте под Москвой и Ростовом ситуация стала опасной. Зимняя кампания, о которой никому не разрешалось упоминать в присутствии Гитлера, хотя большинство командующих армиями знали, что она близится, стала ныне жестокой реальностью. Многие генералы, присутствовавшие на военных совещаниях у Гитлера и не добившиеся торжества своих здравых суждений, начали платить за эту ошибку. Сам Браухич подал свое давно напрашивавшееся прошение об отставке, которое, к его удивлению, Гитлер принял. В течение декабря и января все три командующих группами армий и более половины командиров армий были отправлены в отставку. Рейхенау же, напротив, сделал правильный шаг в правильное время, заменив Рундштедта на посту главнокомандующего пруппой армий «Юг». Жезл фельдмаршала, который ускользнул от него в 1940 г., наконец-то стал его (Рейхенау стал фельдмаршалом в июле 1940 г. — Ред.). Но Рейхенау держал его в руках лишь несколько недель. 17 января он умер от инфекции, которую не обнаружили никакие анализы, если только древние русские боги не отомстили ему. (Рейхенау умер от другого. Будучи заядлым бегуном, он 12 января совершил утреннюю пробежку в изрядный мороз. В результате, согласно пословице, «что русскому хорошо, то немцу смерть», Рейхенау, немного позавтракав, получил тяжелейшее кровоизлияние в мозг. Его пытались спасти, пять дней лечили в Полтаве, а 17 января на самолете повезли в Германию. По пути самолет совершил вынужденную посадку, и Рейхенау дополнительно получил тяжелую черепно-мозговую травму. В Лейпциге после посадки самолета врачи констатировали смерть. — Ред.) Что касается уволенного Рундштедта, то тот нашел необычное утешение, представляя Гитлера на похоронах Рейхенау.

Киевская бойня евреев и других, возмутительный приказ по армии и смерть Рейхенау — все это произошло в течение четырех месяцев. Возможно, старые солдаты качали головами, как они это делали, когда фон Манштейн поскользнулся и упал в отрытую могилу фон Шоберта вскоре после печально известной расправы в Николаеве. Но в том, что касается какого-либо улучшения морального климата, можно сказать, что такие генералы покинули войну. Во всей этой лавине смещений Кейтель, Йодль, Варлимонт и Райнеке оставались стойкими, как горные вершины. Под этим недвижимым духовным руководством проблема пленного разрешалась только смертью.

Однако катастрофы, повлиявшие на германскую систему снабжения при первом соприкосновении с русской зимой, породили слабый ток здравого смысла в ставке Гитлера. Там стали осознавать, что Германия не может себе позволить терять советских военнопленных как рабочую силу. Потому 31 октября Кейтель получил от Гитлера разрешение отменить запрет, наложенный на перемещение новых пленных в Германию. Из высоких сфер поступил намек на то, что страх «большевистской заразы» больше не считается причиной для поголовного осуждения советских работающих пленных местными управлениями гестапо. 17 ноября Геринг объявил, что новый приказ фюрера требует максимального использования труда военнопленных. Поэтому соображения щепетильности отступали на второй план. Неудобства от присутствия в Германии большевиков станут заботой служб контрразведки и тайной полиции. На данный момент это мало что значило. В хаосе, который охватил железные дороги в ноябре 1941 г., не так много пленных можно было доставить в Германию. Серьезные перевозки военнопленных начались только в феврале следующего года, после крупной реорганизации министерств труда и вооружений.