Цена прощения

Майя бросила на меня не понимающий заглядывает, а я уже с трудом мог сдерживать смех, именно поэтому с силой закусил внутреннюю сторону щеки лишь бы не сорваться на гогот.

— Охраняет? Да, охраняет, — не понимая даже сути диалога уверенно закивала она.

— Давид, ты пока беги на кухню, а мы сейчас подойдем, ладно? — решил я все таки перевести тему.

Сын несколько раз уверенно кивнул и медленно начал закрывать дверь, продолжая поочередно смотреть на каждого из нас. А затем поднес указательный и средний палец сначала к своим глазам, а затем указал на нас. Жест а-ля, я слежу за вами.

— Только вы давайте скорее иначе я съем все оладушки, — пригрозил Давид, захлопывая наконец-таки дверь в комнату.

И мы одновременно выдохнули, ослабляя хватку одеяла.

— Как он здесь оказался? — недовольно шипела Майя, вскакивая с кровати.

— Пришел, — тут же ответил я.

Майя быстро натянула халат на голое тело, закрывая все самое интересное от моих любопытных глаз. Но один хрен член уже встал колом, вспоминая события вчерашнего дня.

— Майя, могу я спросить?

Майя резко замерла, утыкаться в мое лицо внимательным взглядом. С утра она выглядела ничуть не хуже, чем когда тратила несколько часов на то, чтобы привести себя в порядок и одеться с иголочки. Сейчас она выглядела настолько домашней, что сердце против воли замирало от этой картины. Слегка растрепанные волосы. Сонные глаза. И припухшие от вчерашних поцелуев губы заставляли смотреть на нее не отводя глаз.

— Спрашивай, — уверенно сказала она, а я уже забыл обо всем на свете.

— А, да, — и все таки мозг напомнил. — Вчера ты попросила… Ну…

— Да, — перебила Майя мои мычания. — Попросила.

— Ты хочешь…детей? — блять, почему это так тупо звучит.

Майя быстро опустила глаза в пол, а вся ее жизнерадостность вмиг испарилась. И казалось, что вот, над ее головой, появились черные тучки, что закрыли яркое солнце. А мне стало не по себе от этой резкой смены настроения.

Майя продолжала молчать, нервно сжимая пальцы, и все бы ничего, но по ее щекам катились слезы. Как в попу ужаленный подскочил с кровати, абсолютно не заботясь о своем внешнем виде, и тут же схватил ее в крепкую охапку.

— Майя, прости, прости… Я не хотел тебя обидеть этим вопрос, правда. Прошу не плачь, — дрожащим голосом говорил я, стирая дорожки соленых слез с ее лица.

Майя попыталась уклониться, но я не пустил. Не мог позволить себе отпустить ее. Тем более сейчас, когда она плакала.

— Тимур, не надо, — уже рыдая в захлеб она все еще пыталась меня оттолкнуть.

А я уже, блять, нихрена не понимал! Что не так? Что я опять сделал? Как успел обидеть? Мозг уже активно продумывал пути решения, пока я не знал как к ней подступить.

— Майя, пожалуйста, объясни мне, что происходит? Я уже с ума схожу, — и я не врал.

Она плакала настолько сильно, что становилось страшно. Не знаю даже видел ли я когда-нибудь такую сломленную Майю. Мне кажется, что даже в моменты наших худших ссор я не видел в ней столько боли, сколько видел сейчас. И это ахринительно так пугало!

— Тимур, просто оставь меня…

— Нет, я не уйду пока ты мне все не объяснишь. Даже не думай, Майя, я не уйду, — тут же обозначил я, что вариант у нее только один.

Майя накрыла лицо ладонями, видимо мечтая скрыться от меня и моих любопытных глаз, но я продолжил стоять на своем.

— Тимур, вчера…это все не важно, — и она вновь закивала головой громко всхлипывая.

— О чем ты? — все еще не понимал я.

— Роды с Д-давидом были очень тяжелые, — и она наконец посмотрела на меня, глубоко выдыхая. — Тимур, я больше не могу иметь детей, — с болью в голосе пропищала она, а мои руки против воли потянулись к полу, словно к ним привязали кирпичи.

***

Майя

Счастье всегда ждет нас где-то на грани с отчаянием. 

Слезы уже градом скатывались по щекам от отчаяния, что заполнило мой организм. От боли, что безжалостно раздирала душу. Я была на грани истерики.

— Эй, тшшш… Милая, ты чего? — успокаивал меня испуганный Тимур, нежно стирая с моего лица все новые и новые дорожки слез. — Это все не важно, Майя, у нас ведь есть Давид. Чудесный сын. Здоровый. Думай об этом.

Я никогда и не задумывалась о том, чтобы завести еще одного ребенка. Мне всегда и во всем хватало Давида, но почему-то именно сейчас мне было ужасно больно от осознания того, что я не смогу больше иметь детей. Сама не понимала, что на меня нашло.

— Д-да, просто…я, — мямлила я, сама не понимая, что именно хочу сказать.

— Просто тебе больно, я понимаю, — закончил за меня Тимур, в очередной раз крепко прижимая меня к себе.

Тепло его тела согревало. А большая и крепкая грудь в эту секунду словно была моим щитом. Я чувствовала себя безопасно в его объятьях. И казалось, что как только его руки отпустят меня боль нахлынет с новой силой. А пока… Пока что я в безопасности.

— Спасибо, — прошептала я, поднимая заплаканные глаза на Тимура.

Он в очередной раз нежно провел горячей ладошкой по моей щеке, стирая большим пальцем уже не существующие слезы, а я с замиранием сердца следила за этим моментом.