Цена прощения

— Послушай, — Герда развернулась к ней, — я, правда, желаю Стюарту счастья и действительно надеюсь, что у него все будет в порядке.

— А я, думаешь, нет? Я единственная, кто действительно любит его.

— Знаю. Я тоже его люблю, но по-другому, если ты меня понимаешь.

— Да, я все понимаю, — с горечью произнесла Рэчел. — Ты такая же, как они все. Все считают, что лучше самого Стюарта знают, что ему нужно. Банда слепых напыщенных эгоистов. Вы ничего не понимаете!

Но Герда и без нее знала, что это правда. Пытаясь разрядить обстановку, она ласково произнесла:

— Я согласна. Мы ничего не понимаем, мы не знаем, как трудно Стюарту. Но одно, по крайней мере, я знаю точно — судьба подарила ему шанс. Пусть ничтожный, но все-таки шанс вернуться к нормальной жизни.

— Да. Но он должен сам решить, воспользоваться им или нет. Он не желает, чтобы вы тащили его на операцию, как собачку на поводке. Ведь на карту поставлена его жизнь.

— Стюарт молод и силен. Главное — решиться, главное, верить всей душой, и все будет отлично.

— Разглагольствовать каждый горазд. — Рэчел опять плюхнулась на кровать и раздражительно покачала головой. — Неужели не понятно? Он напуган. Поставь себя на его место. Одному ему не преодолеть страх.

— Здесь либо желание снова ходить, либо страх, третьего не дано. — Герда снова повернулась к зеркалу и закрыла глаза. — Неужели ты и вправду думаешь, что сможешь помочь человеку побороть самого себя, свой страх? По-моему, это еще никому никогда не удавалось.

— Если вы не будете вмешиваться, смогу.

Герда устало вздохнула:

— Это его жизнь, его решение. Никто не вправе давить на него, советовать. Это мы думаем, что помогаем. Но хорошими намерениями, сама знаешь… Тут еще его мать против и тоже, насколько я знаю, пытается влиять на него…

— А ты? Принесла тебя нечистая! — вскричала Рэчел. — Приехала, и все пошло наперекосяк.

— Ради бога, Рэчел. Это глупо. Что я могла изменить за пару недель?

— Был такой шанс: миссис Блэк поехала в круиз, мне с трудом удалось уговорить Стюарта остаться, чтобы провести весь этот месяц вдвоем, — закричала она, не помня себя от ярости. — Но тут нарисовалась ты. Господи, может, мы бы уже были женаты!

— Женаты? — Герда безнадежно махнула рукой. — Это невозможно. Джордан бы сделал все, чтобы…

— Я в курсе, что думает мистер Напыщенность. Я не позволю ему диктовать, как нам жить. Я все продумала. Мы со Стюартом…

— Даже если тебе удастся. Что дальше? Как ты собираешься ухаживать за Стюартом? Где вы будете жить? — Этот глупый подростковый экстремизм, переходящий в азарт, начинал не на шутку нервировать Герду. — У тебя же нет ни малейшего представления, как ухаживать за такими больными. Ты даже не представляешь, какой это адский труд. Ты ведешь себя как ненормальная, взбалмошная девчонка.

— Я нормальная, — с холодной рассудительностью, словно заклинание, произнесла Рэчел.

Герда невольно обернулась.

— Тебе я ничего не скажу, так как ты сразу же побежишь и доложишь Джордану. Но будь уверена, у меня все получится.

Герда все еще не могла опомниться и продолжала смотреть на Рэчел в упор. Хрипловато-резкий голос нарушил тишину:

— Джордан — последний человек, кому я бы рассказала. Но в любом случае мне неинтересно. Не хочешь, не говори.

— Нет, я скажу. Ты должна понять меня. — Рэчел уселась в плетеное кресло рядом с туалетным столиком и умоляюще посмотрела на Герду. — Мы поженимся тайно. Мы совершеннолетние. Никто не вправе запретить нам. Думаю, Леон поможет отвезти Стюарта в Истборн, где будет церемония. Но если он откажется, я найду кого-нибудь другого. Потом мы вернемся и поставим всех перед фактом.

— Слишком у тебя все просто.

— Подожди, это еще не все. У нас получится. Ведь Стюарт не импотент, а значит, брак будет абсолютно легальным. Что сможет сделать Джордан? Тут он бессилен. Если только не вышвырнет нас из дома. Но я сомневаюсь, что он это сделает. Но если все же такое случится, мы поедем к моему богатенькому папочке. В крайнем случае я готова работать день и ночь, чтобы мы не бедствовали. Я ничего не боюсь.

Невольно Герда начинала восхищаться решимостью этой девушки.

— А потом, даст бог, — операция.

— Но откуда ты знаешь, что он согласится?

— Скорее всего. Представь, если я забеременею, появится огромный стимул. Я долго думала. По-моему, это единственный способ уговорить его. Если мы поженимся сейчас, когда он не может ходить, он будет уверен, что я в любом случае останусь с ним, что бы ни случилось. Поэтому ему уже не будет так страшно. Он будет знать, что я не оставлю его.

Герда слушала, и слезы наворачивались на глаза. Сколько непоколебимой веры, сколько трогательной, искренней преданности было в словах Рэчел!

— Как же сильно ты его любишь!