Цена счастья

— Естественно, не позволят, — огорченно подтвердила она. — А потому нам придется проделать все совместными усилиями. Я покажу вам этот трактор. Хотя бы сегодня ночью, когда никто не сможет увидеть нас. Научу как им пользоваться. Управлять им не сложнее, чем обычным автомобилем. А потом вы можете подготовить Мишеля и уехать с ним однажды ночью. Вас не хватятся наверняка до следующего утра. А вы к тому времени будете далеко, и им уже не удастся настичь вас.

— Но это же воровство! — пробормотала я.

— Воровство! Разве же можно расценивать преступлением ваш побег от людей, которые держат вас тут в заточении? А кроме того, тут все принадлежит вашему сыну, а Мишель едва ли откажет вам в своем согласии.

— Да, — растерянно пробормотала я, стараясь не обращать внимания на насмешку в ее голосе, — но я не особенно дружна с техникой.

Мари-Лизет снова изобразила улыбку.

— Давайте говорить откровенно, — сказала она. — У вас нет каких-то сомнений морального плана. Вы просто не доверяете мне. Верно? Вы боитесь, что через некоторое время после отъезда что-нибудь случится с этой штуковиной и т-р-р! — вы оказываетесь среди снежной пустыни на сломанном снегоходе, или произойдет еще что-нибудь, что трудно предвидеть.

Я покраснела до корней волос. Именно об этом я и думала. Я только не знала, откажет ли у снегохода двигатель или я попаду в какую-нибудь засаду. В любом случае мне трудно было представить Мари-Лизет в виде этакого ангела-хранителя. Все это очень было похоже на пустую болтовню. Даже ее мотивы. Но, с другой стороны, она ведь не утверждала, что помогает нам исключительно из человеколюбия. Вот только — почему для нее было так важно, чтобы мы уехали? Не могло ли это означать, что она и Брайан?.. Нет, это исключено.

— По крайней мере поглядите на этот трактор, мадам Леонора. Тогда вы поймете, насколько он прост в управлении. Если вы его увидите, вы сможете оценить, стоит ли вообще думать о побеге.

Мое внутреннее сопротивление постепенно испарялось. Она заметила это.

— Пойдемте, — сказала она. — Мне не придется далеко вести вас. Трактор стоит в большом сарае за последним амбаром. Вы знаете это строение.

Да, верно. Я видела его. Именно там я встретила в последний раз Мари-Лизет. Не встречается ли она там с кем-нибудь? Но — с кем? Единственный мужчина, которого я встречала вблизи сарая, был ее брат. Но, может быть, там пребывал и еще кто-нибудь, кого я не могла видеть? И снова я подумала о Брайане...

— А почему мы не можем отправиться туда немедленно? — спросила я.

При этом мне подумалось, что днем мне едва ли будет угрожать там какая-нибудь опасность.

Мари-Лизет решительно отвергла мое предложение:

— Нет. Это невозможно. Поблизости наверняка будут какие-нибудь работники. А если они заметят, что вы интересуетесь трактором, то все пойдет насмарку. Об этом услышит тот, кому это не следует знать, и двери сарая запрут.

Я согласилась с ее предложением встретиться у сарая вечером после ужина. Заодно мне пришлось пообещать, что я никому не расскажу об этом разговоре, включая и моего сына.

— Дети не в состоянии хранить тайну, — пояснила свою просьбу Мари-Лизет. — А если кто-нибудь узнает об этих планах, то не только ваше намерение бежать отсюда станет невозможным, но и у меня будут крупные неприятности. Да и у Жиля тоже... Поскольку я прихожу сюда так часто в основном из-за него.

Итак, я должна была на всякий случай быть очень осмотрительной и осторожной.

Естественно, у меня были большие сомнения в целесообразности нашей встречи. Но уж слишком сильно было желание выбраться из замка. А это была единственная возможность для побега. По крайней мере до наступления весны. Мне уже было невмоготу ждать еще месяцы. Да и вообще, остаться бы в живых до того времени!

Я была так возбуждена, что мне стоило немалых трудов нормально вести себя во время ужина. Сославшись на головную боль, я извинилась и поспешила к себе в комнату, где быстренько переоделась, абсолютно упустив из виду свое обещание зайти после ужина к Майклу и помочь ему сочинить письмо к дедушке.

Я как раз доставала из шкафа свое пальто, когда увидела в зеркале надутую физиономию сына. Он был уже в пижаме и стоял у двери, которая вела в соединявшую наши комнаты ванную.

— Да-а, ты уходишь, — с упреком сказал он. — А ведь ты мне обещала...

— О Майкл, мне очень жаль, — сказала я и обняла его. Но он попытался вырваться.

— Видишь ли, за то время, что мы не виделись, произошло нечто очень важное. Мне нужно обязательно встретиться с одним человеком, — тут мой взгляд упал на его босые ноги. — А тебе нельзя бегать тут в таком виде. Ты можешь простудиться. Быстренько назад и надень тапочки.

Удаляясь, он хмуро бросил:

— А раньше ты говорила, что дедушка беспокоится о нас, так как он давно не получал никаких известий отсюда. А сама теперь...

— Но ведь почта так или иначе уйдет отсюда лишь через несколько дней, так что можно обойтись без спешки.