Цена Шагала

- А, это Терпухов, - сказала Надя. - Очень хороший художник из молодых. Сейчас посмотрим. - Она взяла из рук Трегубца прайс-лист и быстро перелистнула несколько страниц. - Вот она. Тысяча восемьсот.

- Это в долларах? - уточнил Трегубец.

- В условных единицах, - ответила Надя.

- Ну, не знаю, - задумался Василий Семенович.

- Нет, если вы точно хотите ее купить, мы можем немножко сбавить цену.

- Понимаете, - сказал Трегубец, - я вообще-то больше люблю антиквариат, настоящую старую живопись. Мне кажется, что дух времени, который живет в старых полотнах, он как-то притягателен, настоящий, что ли. А эти современные - они еще неизвестно, будут классиками, не будут…

- Я вас понимаю, - сказала девушка. - Конечно, более надежно покупать известные имена, но они и стоят дороже. А тут вы можете стать первооткрывателем замечательного мастера.

- Так то оно так, - сказал Трегубец, - да время у нас неспокойное. Старую картину всегда продашь, а эту, современную…

- Конечно, конечно. А что вы собираете?

- Да разное, - ответил Василий Семенович. - Живопись.

- Ну а какую живопись? - настаивала девушка.

- Вот авангард, - сказал Трегубец, вспоминая свой разговор с Сориным, - авангард русский я люблю.

- О, это очень дорого и очень редко попадается на рынке.

- А вы совсем не занимаетесь авангардом?

- Ну, я не знаю, это нам не по профилю. Может быть, вы со Светланой Алексеевной поговорите?

- А кто это Светлана Алексеевна?

- Это наш директор.

- А она сейчас здесь?

- Да. Хотите, я спрошу, может ли она вас принять?

- Сделайте одолжение, - сказал Трегубец.

Надя опять исчезла за крашеной дверью. На сей раз она отсутствовала уже несколько минут. Наконец, появилась вновь в сопровождении молодой дамы высокого роста с длинными светлыми волосами, одетой в строгий светло-серый костюм и такие же серые замшевые туфли.

- Добрый день. Я директор этой галереи, - сказала дама, - меня зовут Светлана Алексеевна.

- Очень приятно, - ответил Трегубец, - Аркадий Иванович.

- Надя мне сказала, что вы интересуетесь старым искусством.

- Да, есть такая страстишка у старика.

- Ну, полно, полно, какой же вы старик, - произнесла хозяйка галереи, стараясь польстить потенциальному клиенту.

- Ну, спасибо, спасибо, - ответил Трегубец.

- Вы ищете что-нибудь конкретное?

- Ну, разве сейчас можно найти что-нибудь конкретное. Сама жизнь наша неконкретная, - отшутился Трегубец. - Так, вообще что-нибудь из русского авангарда.

- И все же, что именно? Попова, Экстер, Эндер, Гончарова, «Бубновый Валет»…

- О, я не настолько разбираюсь в искусстве. Так, покупаю то, что нравится.

- Что же вам уже удалось купить?

- Да вот Шагала.

- Неужели подлинник? - заинтересовалась Светлана Алексеевна.

- Да, небольшая картиночка.

- И что же еще?

- Кандинского.

- Живопись? - подняла брови Горлова.

Василий Семенович понял, что вступил на скользкую почву.

- Нет, маленький рисунок.

- А экспертиза у вас есть?

- Вы имеете в виду бумаги, подтверждающие подлинность? - переспросил Трегубец. - Конечно, есть.

- Поздравляю вас, - сказала Светлана Алексеевна, - уже двух таких имен достаточно, чтобы в черный день обеспечить себя и свою семью.

- Надеюсь, что черный день наступит еще не скоро, - обезоруживающе улыбнулся Василий Семенович.

- Значит, вы пополняете свое собрание?

- Стараюсь по мере возможности. Можете мне посодействовать?

- Право, не знаю, - сказала Светлана Алексеевна. - Ну, пройдемте ко мне в кабинет. Наденька, сделай нам кофейку.

Через все ту же крашеную дверь они прошли в коридор за выставочным залом и, пройдя мимо двух железных дверей, за которыми, как подумал Трегубец, располагалось хранение галереи, оказались в небольшом, но очень уютном кабинете хозяйки. Журнальный стол, кресло, два маленьких дивана, телевизор, мини-бар, холодильник, компьютер на отдельном столике, - в общем, все то, что составляет сегодня интерьер процветающего офиса.

- Присаживайтесь, - сказала Светлана Алексеевна и указала рукой на диван.

- Благодарю, - ответил Трегубец и опустился на мягкое сидение.

Надя вместе с чашками кофе появилась бесшумно и так же бесшумно исчезла.

- Ну-с, - сказала Светлана Алексеевна, - смотрите. - И протянула Трегубцу небольшую пачку фотографий. - Это Куприн периода «Бубнового Валета», - стала давать она пояснения. - Вот это Судейкин, довольно редкий, один из вариантов «Балаганчика». Ну, это «Мир искусства» - вам не интересно, - пролистнула она пару карточек. - А вот Экстер, - показала она на фотографию темной картины, будто перечеркнутой синими и черными полосками.

- И сколько же стоит Экстер? - спросил Трегубец.

- Вот эта вещь, она, приблизительно, пятьдесят на семьдесят сантиметров по размеру, холст, масло.

- С подтверждением? - поинтересовался «потенциальный покупатель».

- Конечно, Третьяковская Галерея.

- И сколько же?

- Ну, мы можем обсудить цену отдельно. Изначально владельцы хотели тридцать тысяч.

«Боже мой!» - сказал про себя Василий Семенович. Уловив тень смущения на его лице, Светлана Алексеевна тут же произнесла:

- Вам кажется, что это дорого? Напрасно. На «Сотби» и «Кристи» такие вещи стоят куда дороже.