Цена сомнения

— Ну хорошо — детектив Паркер. Мы только что познакомились. Чего бы вам не оставить этого парня в покое?

— А что я такого, по-вашему, сделал? — с возмущением вдруг спросил Роджер.

— Сделал? — произнес Паркер последнее слово, сказанное Роджером. Он убрал со стойки личную бляху, повернулся на стуле и взглянул на Роджера таким взглядом, словно заметил его только сейчас. — А кто вам сказал, что вы что-то сделали?

— А зачем же тогда все эти вопросы?

— Вот этот ваш дружок провел в тюрьме… Ральфи, сколько раз ты там был? Три, четыре? За хранение — раз, это я помню, за грабеж сидел, потом…

— Только два, — прервал его Ральф.

— И двух достаточно, — сказал Паркер. — Вот поэтому я и задаю эти вопросы, Роджер. — Паркер улыбнулся. — А что, вы что-нибудь успели натворить?

— Я? Нет, — торопливо ответил Роджер.

— Это точно?

— Абсолютно.

— А вы тут никого не убивали, а? Тесаком. — Паркер засмеялся. — У нас тут одного действительно в прошлом месяце зарубили тесаком.

— Топором, поправил Чип.

— Какая разница? — сказал Паркер.

— Есть разница, — не согласился с Паркером Чип, пожав плечами.

— Кому разница? Тому, кого зарубили? Ему-то что до этого? Он там с ангелами поет. — Паркер снова засмеялся, встал и пошел надевать пальто. Одевшись, он обратился к Чипу: — Сколько я тебе должен, Чип.

— Забудь. Или запиши на воде.

— Ага, как же, — сказал Паркер, потом покачал головой. — Хочешь купить меня кофе с булочкой? Хочешь купить меня — придумай что-нибудь похлеще. Так сколько я должен?

Чип пожал плечами.

— Двадцать пять центов.

— А сколько нужно, Паркер? — снова вступил в разговор Ральф. — А то у меня есть ребята на примете.

— Ха-ха, ты меня насмешил, — весело сказал Паркер. Положив на стойку двадцать пять центов, он повернулся к Ральфу. — А чего бы тебе самому иногда не подкупить меня, а, парень? Когда я в следующий раз поймаю тебя с полными карманами всякого дерьма, ты и попытайся сунуть мне, ладно?

— Нет, Паркер, с наркотиками вам меня не поймать, сами знаете.

— Ну, смотри, тебе же хуже, друг. — Паркер махнул на прощанье рукой Чипу. — Пока, Чип, до встречи.

— Будь здоров, Энди.

В дверях Паркер обернулся. Без тени улыбки посмотрев на Роджера, он отчеканил:

— Если я увижу, что вы слишком долго болтаетесь тут с нашим общим другом, то, возможно, задам вам ещё кое-какие вопросы, Роджер.

— Понятно, — ответил Роджер.

— Я вам сообщил это на всякий случай, пригодится.

— Спасибо за сообщение.

— Не за что, — ответил Паркер и улыбнулся. — Это часть моей работы, исключительно часть работы.

Он открыл дверь, вышел на улицу и с шумом закрыл за собой дверь.

— Вот, сукин сын, — прошептал Ральф.

Глава 4

Роджера совсем не тянуло туда. Он стоял на другой стороне улицы напротив здания полицейского участка, смотрел на холодный серый фасад учреждения и думал о том, что он не прочь рассказать им всё, но при условии, что не надо заходить внутрь здания. Он подумал и о том, что мог бы всё рассказал детективу из забегаловки, но тот ему не понравился, а ему казалось немаловажным найти для разговора собеседника, который ему понравился бы. Ему казалось, что тот же Ральф, у которого и отсидка за грабеж за спиной, и наркотиками балуется (опять же по словам того детектива), человек куда более симпатичный, чем этот Паркер. Будь Роджер уверен, что встретит в этом здании такого же симпатичного человека, как Ральф, он не колеблясь пересек бы улицу, смело вошел бы в здание, сказал бы, что он Роджер Брум и потом рассказал бы всё о своем деле.

Он прикинул, что начал бы рассказ с той женщины и закончил бы ею, хотя это было бы и непросто — рассказать им, как он познакомился с ней. Он не мог представить себе, что будет сидеть за служебным столом против незнакомого человека и рассказывать ему, как он познакомился с этой женщиной по имени Молли. А вдруг ему дадут такого детектива, как Паркер из забегаловки? Как можно такому человеку рассказывать про эту женщину, про знакомство с ней или что они с ней делали? И чем больше он думал об этом, тем труднее казалось ему всё это дело. Непреодолимо трудным казалось пересечь улицу, настолько же трудным — подняться по ступенькам, а рассказать какому-то детективу об этой женщине — ещё труднее, хотя рассказать о самой сути, о самом важном, не представлялось ему чрезмерно трудным — только бы преодолеть прочие сложности.

Ему следует поведать им, размышлял Роджер, что вчера вечером он и не искал никакой встречи, хотя сам не понимал, какое это для них может иметь значение. И в то же время это казалось ему важным, что следовало бы, думал он, объяснить им в первую очередь. Он, значит, поужинал — это было часов в семь — и вернулся в свою комнату. Там он сел у окна, стал смотреть на улицу и думать, как же ему повезло, что он так здорово продал салатницы и что наладил новый контакт здесь, в том магазине центральной части города.

Да, подумал он, надо рассказать им. Вот сейчас пойдет, войдет в это здание и всё-всё расскажет.