Цена спокойствия

А вот детская площадка выглядела ухоженной. И активно используемой. Марина очень удивилась, а затем вспомнила молодых кикимор. Если учесть, что их растят в Вырае до семи лет и лишь потом отправляют портить жизнь людям, неудивительно, что здесь есть пластиковые ведёрки, лопатки и мячики. Правда, и несколько обглоданных черепов валяется, а значит, здесь выращивают не только злостных баловниц.

Автомобилей в потустороннем варианте двора стояло всего два. Фура, едва к ней приблизилась Сычкова, взревела двигателем. Женщина вздрогнула от неожиданности — звук больше напоминал рычание разъярённого тигра, чем работу мотора. На месте шофёра никто не сидел, заинтригованная ведьма вытянула шею и даже встала на цыпочки. Фура возмущённо захлопала дверцами.

— Ладно, ладно, не нервничай. Уже ухожу.

Марина под капотом почувствовала неполноценную душу, такую же, как у привидений. Человеческого в ней не осталось почти ничего, лишь восторг от бешеной скорости и дороги.

Серебристый паркетник, едва ведьма подошла, отреагировал совсем иначе. Мотор мягко зарокотал, задние сидения стали медленно складываться, а из-под кресла водителя вынырнул бежевый плед. Заиграла медленная, расслабляющая музыка.

— А ты горяч! — рассмеялась ведьма. — Но прости, с машинами любовью не занимаюсь.

Паркетник моргнул одной фарой. Здесь явно присутствовали осколки души любителя женского пола.

— Ладно, пойду я. Устроим привал в другом месте, чтобы не нервировать местных жителей. Прощай, товарищ автомобиль.

Железный бабник поднял настроение. Продолжая посмеиваться, Марина направилась к арке. Пусть здесь не слишком подходящее место для отдыха, но всё-таки поход во двор оказался не зряшным — новый вид призраков наверняка заинтересует Бондаренко и рано или поздно окажется в книге.

В арке её ждали.

Глава 6.3

Три женские фигуры выделились из полумрака и выступили навстречу. Сычкова сразу узнала русалок — хоть представительницы этого рода внешне отличались от вида к виду, но всех объединяли кое-какие общие черты. Например, безумная тоска во взгляде — по мнению Бондаренко, русалки прекрасно помнили своё человеческое прошлое. Впрочем, многие нечистые могли похвастаться тем же, но лишь русалочья память содержала в себе и эмоции. Чаще всего муки совести.

— Ведьма. Зачем ты пришла? — проскрипела толстая, рыхлая русалка. Её голое старческое тело покрывала какая-то маслянистая грязь.

— Не волнуйтесь, девочки. Я здесь случайно, — обезоруживающе улыбнулась Марина. — Просто мимо ехала, захотелось полюбоваться. Уже ухожу.

— Ты напугала детей, — покачала головой вторая, очень красивая. Даже то, что на голове вместо волос росли водоросли, её не портило. В отличие от старшей, она была одета в кокетливую комбинацию, правда, грязную и порванную. — Здесь и так много горя.

Ведьма, наконец, поняла, куда её вынес Вырай. В потусторонний детсад. Или выпас, или загон — Марина не могла подобрать адекватное название. Туда, где под присмотром взрослой нечисти росли кикиморы и игоши, присыпуши и подменыши, и много кто ещё. Про́клятые и потерянные младенцы, замученные и убитые малыши — у них всегда есть шанс стать сверхъестественным существом. В отличие от «взрослой» нечистой силы, им приходится расти. Кому-то семь лет, кому-то — всего полгода. А кто будет работать в потусторонних яслях? Только русалки, которые в человеческой жизни прокляли, потеряли, замучили или убили ребёнка. Ну, или убили сами себя в юном, почти детском возрасте.

— В том, что малыши хлебнули горя и пока всего боятся, моей вины нет. Их судьбу сломали подобные вам девицы, — Сычкова почувствовала, как лёгкость в настроении меняется на раздражение.

— Это люди, а не мы! — взвизгнула третья, меньше всего похожая на нечисть. В почти чистом хирургическом костюме, светлокожая и очень симпатичная. Такой типаж Марина ещё не встречала.

— Не вы? Да неужели? Людьми никогда разве не были? А что же вы в этих обличьях, случайно? Например, ты, — ведьма указала на старшую, — судя по виду, ты родила ребёнка и сразу его убила. Способ определить не могу, так что уточни — задушила и выбросила на помойку, или, как котёнка, утопила в канаве?

У толстой русалки глаза запылали лиловым, волосы стали дыбом:

— Мразь! У меня был стресс, я себя не контролировала!

Раздражение незаметно превратилось в злость. Марина закричала на потустороннюю красавицу в комбинации:

— А ты? Кто это был? Сын или дочь? Или ты няней работала и следила за чужим ребёнком? Кто погиб из-за твоей невнимательности и легкомыслия? Кувыркалась с любовником, пока малыш лез в воду, или листала новостную ленту, пока несмышлёныш открывал окно и вылезал на подоконник?

Ведьму несло. И она не понимала, почему. Нужно было искать Настю, а не воспитывать потусторонних тёток, но она не могла остановиться — у каждой русалки была кровь детей на руках, и их забота о мелких нечистиках казалась насквозь фальшивой.

Сычкова с каким-то садистским удовольствием била по самому больному. Русалки тряслись от злости, но нападать пока не решались.