Цена спокойствия

Мирное и какое-то горестное выражение на юном лице привело в бешенство. Эта дрянь должна, просто обязана была хотя бы немного чувствовать себя виноватой. А она прямым текстом обещала продолжить. Приреченская колдунья набросила на себя защиту, разжала кулаки, сложила пальцы в замысловатую фигуру и создала заклятие. Поверхность трясины пошла пузырями, невдалеке послышался протяжный, гулкий вой. Волки, лисы, лягушки, жабы… Все, кто считал болота своим домом или просто пробегал мимо, явились на зов.

Прасковья хмыкнула и тоже спряталась за защитным куполом:

— Глупо. От зверья не будет никакой пользы. Сама посмотри — суетятся на берегу, в трясину не суются. А от жаб у меня замечательное заклинание есть. Отпусти несчастных. Я не хочу тебя убивать, солнышко. Хотя… Подустала уже от Приречья и от тебя. В конце концов, что я, другого вместилища не найду?

Марина даже почувствовала разочарование, смешанное с презрением — столько сил потрачено, и ради чего? Нового тела? Но развивать беседу не стала, а просто зачерпнула воды из болота и швырнула водный кулак в соперницу.

Прасковья даже не шелохнулась. Заклинание пропало втуне — на шее старой ведьмы сверкнул амулет, кулак поменял траекторию и с громким хлюпаньем упал в трясину.

— Девочка моя. Всё-таки ты ещё слишком молода и неопытна. — Мягкий, вкрадчивый голос невообразимо бесил. — Во-первых, водичка слишком грязная. А я люблю чистоту и не ленюсь обновлять заклятие. Мне даже делать сейчас ничего не пришлось. А во-вторых, ты не сообразила? Мы в Вырае. Наши возможности здесь безграничны.

Сказав последнее слово, Параскева просто исчезла. Вокруг поднялся ветер, а островок вздрогнул и стал медленно опускаться. Марина завертелась, испуганно глядя на то, как торфяная жижа заливает твёрдую почву. Голем шевельнулся, подхватил хозяйку на руки-камни, поднял их вверх и застыл. Несчастные звери бесновались — следуя зову, они жаждали добраться до врага, но сделать этого не могли. Марина с сожалением отменила заклятие. Волки, лисицы, бобры, кабаны сразу же разбежались.

И вовремя. Сверху пролился огненный дождь.

Болван отреагировал молниеносно — присел и окунул хозяйку в трясину с головой. Не готовая к такому повороту Марина чуть не нахлебалась чёрной жидкости, но успела зажмуриться и задержать дыхание. Почти минуту голем не вставал — в груди стало распирать, сердце стучало всё быстрей, в голове зашумело. Возвращение наверх показалось женщине самым прекрасным моментом в жизни. Жадно хватая ртом воздух, приреченская колдунья создала поисковое заклятие и отправила его в разные стороны. И смогла засечь Параскеву на другом конце болота.

— Ты не справишься со мной, солнышко. Тебе бы подучиться. Жаль, что не сможешь.

Тучи гнуса облепили Сычкову. Мошкара жалила, кусала, лезла в нос, глаза и рот. Марина вновь создала защиту вокруг себя, но обнаружила, что этим мелким существам купол не помеха. Гудящая живая туча с упоением её атаковала.

— Мне очень жаль, Мариночка. Очень, — раздался шёпот совсем рядом. Марина резко обернулась и увидела Прасковью в паре шагов от себя — старая ведьма парила на какой-то коряге, словно на метле. — Ты навсегда останешься моей любимой ученицей.

Та, что с самой Катастрофы обитала в теле Ирины Марушкиной, приблизилась почти вплотную и подняла правую руку. Сычкова поняла, что не успевает что-либо сделать, но её амулет вдруг дёрнулся так же сильно, как на красносельской улице. Видимо, Параскева снова приблизилась на нужное расстояние. Волосяная нитка впилась в шею, и это было настолько больно, что Марина не выдержала, содрала подвеску и отшвырнула её. Амулет Прасковьи тоже ожил, поэтому бывшая директриса чуть не свалилась с коряги и ничего не успела наколдовать.

Украшение, принадлежащее Марине, подплыло к своему собрату. Раздался мелодичный звон, Прасковью на секунду скрыл нестерпимо яркий свет, и всё кончилось. На шее у старой колдуньи висело украшение, состоящее из двух серебристых веточек, усыпанных красными камешками.

— О! — многозначительно произнесла Прасковья. — Прекрасный подарок, девочка. Ты удвоила мою мощь. В благодарность постараюсь убить тебя быстро и безболезненно.

Марина попыталась стянуть вокруг себя Силу Вырая, но без амулета и конденсаторов это получалось слишком, слишком медленно. И поняла, что потустороннее болото — последнее, что она увидит в жизни.

— Утопи её, глупый камень! — приказала голему Параскева.

«А мне казалось, амулету лучше не приказывать, — подумала Сычкова, — как она может так грубо, с ним?»