Цена свободы

На ночлег встали в лесу, на холме. Слева простиралось зарастающее поле, но ночевать на открытом месте побоялись. Сгущались сумерки, и с неба поглядывали первые звезды. Через пять минут на поляне в окружении могучих сосен вовсю трещал веселый костер. После ужина Тайка быстро улеглась на лапник, накрывшись спальником. А Михей с Эстетом еще долго трепались у огня, вспоминая минувшие приключения и мечтая о будущем. Наконец они поделили дежурства, и Мишка первый лег отдыхать. Позже он два раза сменил Леху и последний раз уснул, когда небо над головами принялось бледнеть.

А под утро Таська пропала.

Парни проснулись и поняли, что девушки рядом нет. На рассвете караулил Леха, и дрема сморила его. А когда он очнулся, то Тайки уже не было.

– Ну как так? – корил его Михей, когда они, облазив окрестности, сидели у догорающего костра и завтракали. – Так вот взяла и сбежала?

– Да не слышал я, – оправдывался Эстет. – Вырубился, блин. Проснулся – а ее нет.

– А если зверье? Отошла в кусты по нужде, а ее там сцапали.

– А нас почему тогда не тронули, а? – отбивался товарищ. – Нету здесь зверья, уверен. И мужики говорили. Мне кажется, она сама ушла. Давно порывалась. Видел ее вчера – бледная вся была как смерть. Опять этот приступ ее.

– Видел. Думаешь, просто свалила?

– Да кто ж этих баб разберет? Одни беды от них вечно.

– И чего делать теперь будем?

– Ну, нашел кого спросить.

Девушка будто испарилась. Сумка ее тоже исчезла, и это наводило Михея на мысль, что Лехины предположения близки к истине. Значит, готовилась, раз вещи с собой прихватила. Но почему именно сейчас? Почему ничего не сказала? Боялась, что парни ее не отпустят, будут удерживать?

Решили ждать до обеда. Тянулись минуты, слепляясь в часы, но девушка так и не появилась. Не нашли ее и после обхода окрестностей. Передумав все, что только можно, около полудня парни скрепя сердце решили выдвигаться. Сегодня шли медленнее – непроизвольно чаще обычного делали остановки, часто оглядывались, точно ожидали каждую минуту увидеть Тайку. Но пустынной была дорога, и никто не шел за ними следом.

День прошел без приключений и происшествий. Никто не встретился им, и Михей мысленно настраивал себя на то, что весь оставшийся путь и будет таким – спокойным, без тех ужасов, которые они пережили в самом начале. Но даже здесь, в «чистой» местности, он вздрагивал от каждого шороха и частенько хватался за ружье. Кто знает, как далеко зверье из фонящих земель могло забираться?

Сколько прошли за день, парень не знал. К вечеру нахмурилось – темные тучи висели низко над путниками. В седловине между гор разгулялся ветер. Мишка частенько вынимал дозиметр, но прибор пока показывал допустимый фон. Отсюда открывался живописный вид на равнину, опоясанную хребтами. Ее насквозь пронизывала железнодорожная ветка, теряясь за дальними увалами. Старый указатель на развилке гласил, что до Читы оставалось «407 км».

На ночевку встали в заброшенной деревушке под названием Зудыра. Перебравшись через реку по старому мосту, облюбовали ветхий дом в середине улицы. Сумерки спускались медленно, а вместе с ними пожаловала непогода. Ветер сражался с деревьями, остервенело гонял стаи косматых туч. Будто прохудившееся, небо сочилось первыми каплями дождя. В доме тоскливо скрипели половицы, да где-то на крыше подвывал залетавший в прорехи кровли ветер.

– Вот и остались мы с тобой вдвоем, Леха, – выдал Михей, когда они обустроились на ночлег в одной из комнат. В окне сохранилось стекло, и сюда не так задувало с улицы. Словно в ответ на реплику, застучал по крыше крупный дождь. Настроение, как и погода, окончательно испортилось.

– Куда она делась? – взволнованно говорил Эстет, выглядывая на улицу, которую поспешно заливали сумерки. – Неужели ушла насовсем?

Грустно и жутковато было, холодил сердце какой-то страх. А еще Михей вдруг понял, что скучает по этой странной девчонке. Он еще помнил тепло ее тела после той ночи у дяди Поти, помнил редкие прикосновения ее рук. Тайка словно изменила что-то в его душе, и он не готов был так быстро отпустить ее.

Эта ночь была темной и тревожной. Разгулявшаяся непогода давала о себе знать воем ветра, скрипом рассохшегося дерева, шелестом капель по крыше. На мир словно опрокинули чернильницу, и время загустело, как смола, застыв на месте. Луну будто своровали, и даже звезды куда-то сгинули. Михей ума не мог приложить, куда исчезла девушка. Он гнал от себя мысли, что на нее мог кто-то напасть. Если бы зверье – тогда съели бы всех сразу. Если бы люди – то, опять же, почему только на Тайку? Чем больше парень думал над этим, тем больше понимал абсурдность ситуации. И наконец, после долгих размышлений, утвердился в единственной мысли.

Тайка ушла сама.

Михей прекрасно помнил ее состояние после этих приступов. Помнил, как она скрывала что-то. Неужели ее болезнь была настолько опасной, что могла погубить ее близких? Неужели она боялась, что сможет навредить друзьям, и потому уходила? Быть может, эти ее приступы стали такими сильными, что она приняла решение уйти навсегда?