Цена свободы

Шел второй день, как они миновали «границу». Так Михей для себя обозвал то место, где первый раз пиликнул дозиметр. Фон рос медленно, перевалил за допустимую норму и полез выше. Пришлось облачаться в химзу. Тревожнее стали ночи – Мишка снова стал плохо спать, ожидая новых опасностей от неведомого края. Ночевали на заброшенных полустанках и часто утром задерживались надолго – досыпали, потому что ночью не всем удавалось ухватить нормального сна. Несколько раз на обочине дороги друзья видели следы зверей, но те пока не давали о себе знать. Нервное напряжение обострилось – все чаще делали привалы, останавливались, заслышав неясный шум из леса или придорожных зарослей. Быть может, напади на них кто, Михею бы стало легче. Но хищники не спешили объявляться, и напряжение росло с каждым часом.

Видимо, и у Лехи нервы были на пределе – заслышав шум в кустах, он не выдержал и саданул картечью по мелькнувшей тени. В зарослях кто-то всхрапнул, но через полминуты все стихло. Проверяли осторожно, каждую секунду опасаясь нападения. Оказалось, что Эстет подстрелил некрупного кабанчика – только уж больно острые у него были клыки, да на ногах вместе с копытами обнаружились небольшие когти.

– Начинается, – сердито выдохнул Леха. – Как без вас хорошо-то было.

Стали внимательнее и осторожнее, предпочитая теперь тихий шаг, когда они могли контролировать ситуацию и слышать посторонние звуки. В эту ночь отдыхали в небольшой деревушке. По расчетам Михея, через сутки они должны были добраться до Чернышевска. Интересно устроен человеческий разум – он все старается мерить отправными точками. Друзья прекрасно знали, что после города еще сотни километров пути, но они наметили себе точку и сейчас спешили к ней. «Минуем эту чертову аномалию – а там попроще будет», – успокаивал себя Мишка.

Миновала еще одна дождливая ночь, проведенная в заброшенном придорожном кафе, и снова перед путниками легла дорога. Утреннее солнце обсушило небо, выжало тучи досуха, и они рваными тряпками уползали за горизонт. Слегка промокнув вечером под дождем, Михей стал покашливать, и это раздражало его больше всего.

– Вот только разболеться еще не хватало, – злился парень.

– Да уж, лечить некому, – разводил руками Леха. – С докторами нынче туго. Давай-ка, держись, Мишань.

– Эх, в деревню бы, к мамане, – мечтал тот, глядя в серое небо. – Родной дом, даже стены лечат. Чаек бы травяной забодяжил, медку с малинкой махнул. А лучше самогоночки бы с перчиком.

– Мечтай-мечтай, – усмехался Эстет.

Вышли на выщербленный асфальт. Несмотря на ночную непогоду, днем солнце снова пекло, волновалось перед глазами марево. С каждым шагом близился Чернышевск, и росла в душе неясная тревога.

Глава 2 В плену безвременья

Торопились, обгоняя друг друга, в высоком небе облака. Они спешили за горизонт, а следом за ними набегали новые. Все так же стелилась под ноги лента шоссе, и казалось, что не будет ей конца, а вся жизнь превратилась в сплошное путешествие к неведомой цели.

Прошло уже три дня с тех пор, как вернулась девушка. Как ни приставал к ней Михей, Таська так и не рассказала друзьям, где была, и парень оставил ее в покое. «Вернулась – и ладно», – думал он. Сейчас хватало и других забот. Фонящие земли таили новые угрозы, и следовало держать ухо востро. Тише стали разговоры, короче шаг – друзья опасались лишний раз шуметь, словно не хотели потревожить чужой край. На их счастье, за последние двое суток на них никто не покушался, но тем напряженнее становилось ожидание опасности. Часто Мишка вздрагивал от малейшего шороха в кустах, и тогда они подолгу стояли, ожидая нападения. Но ничего не происходило, и они шли дальше, все так же держа ухо востро.

– Подходим, – доложил Михей на очередном привале, разглядывая карту. Судя по ней, до Чернышевска оставалось километра три.

Местность казалась унылой и однообразной – зарастающие поля, окруженные холмами, редкие деревца, разбросанные по возвышенностям, и дорога, уходящая вдаль. Да и погода вгоняла в уныние – второй день хмурилась, и настроение у друзей было такое же пасмурное.

– Вот, смотрите, – объявил Михей. – Дорога поселок стороной обходит. Нечего туда и лезть. Крюканем – и дальше двинем.

– А помнишь, что деревенские про дорогу рассказывали? – осторожно встрял Леха.

– Помню, – кивнул друг. – На сказки какие-то похоже. Разве так бывает?

– Не знаю, – честно ответил Эстет. – Но я такого насмотрелся, готов уже во что угодно поверить.

Солнце никак не хотело вылезать из туч – похоже, сегодня оно засело там основательно и надолго. Скучная, пустынная дорога – россыпи щебня по обочинам, зараставшие бурьяном, причудливые иероглифы-трещины на асфальте, точно послания сгинувших предков. Мутная серая даль впереди. И неприятное ощущение чего-то нехорошего.

– Не нравится мне тут, – поделился своими мыслями Леха. – Тоскливо, как на кладбище.

– Надо же, я тоже только что про кладбище подумала, – буркнула Тайка. – Очень похоже.