Цена твоего молчания (СИ)

— А ты хорошо устроилась, подруга, — перебивает он брата, отмахиваясь коротким движением левой руки, — одного брата мало, так второго припрягла? А что, хорошо, пока один курьером работает, второй и развлечь не против, да?

— Ты совсем сдурел? — голос охрип и срывается на шепот, но я даже не замечаю. Шок от обидных и незаслуженных ничем слов слишком силен, парализуя тело, — что на тебя нашло?

— Да нет, скорее прозрел, наконец-то, — хмыкает Пашка, — а еще бежал…торопился, как дурак.

Замечаю, что в правой руке он держит очень небольшой прямоугольный пакет с логотипом одной из аптек города. В первую секунду успеваю испугаться — по размашистому движению показалось, что этот пакет со всем содержимым полетит прямо в меня.

Но зря. Секундная заминка и Пашка в шутовском поклоне бросает пакет мне под ноги. И тут же выпрямляется в попытке уйти…

— Стой! — Владимир резко подается вперед, ухватывая брата за рукав куртки и останавливая, — Пашка…

— Да пошел ты!

Рывок — и парень убегает вверх по лестнице, а мы остаемся стоять на месте. Растерянные и удивленные.

Странно, но у меня в голове ни одной связной мысли, кроме совсем уж банальной:

«Что произошло?»

И настолько такое поведение было нехарактерным для Пашки, что я терялась в догадках. Да и догадок, как таковых, не было.

Кто-то посторонний мог бы предположить, что это банальная ревность — ну, знаете, как это бывает, лучшие друзья, парень и девушка, все переросло в нечто большее…но это совсем не про нас! Пашка никогда ни словом, ни взглядом не показывал, что я ему нравлюсь! Да даже четверти намека ни разу не было! Да и были у меня уже отношения, хоть и недолгие, но друг все равно каждый раз узнавал о них едва ли не первым! Даже советы иногда давал…А тут…

А может, он Вову ко мне ревнует? Ну, мало ли. Может, никогда не сознавался, что мечтал о брате, а тут я. Влезла. Как пятая нога…

«Очнулась» только тогда, когда Вова сильным движением дверь все-таки захлопнул.

— Я не знаю, что на него нашло, — пробормотала, когда парень повернулся ко мне, — он никогда себя так не вел!

— Не волнуйся, — успокаивающе погладил он меня по плечу, — успокоится и вернется. День не задался, наверное, вот и вспылил на ровном месте.

Мне показалось, что он хотел сказать что-то еще, но передумал. Впрочем, желания рыться еще в своих подозрениях точно сейчас не имелось.

Тем более, что меня, как говорится, «осенило».

— Вов, так он, наверное, подумал, что я его не дождалась! — в безотчетной надежде не заметила, как вцепилась в ткань толстовки на руках брюнета, — что я неуверена в нем, как в друге! И, не дождавшись, написала тебе тоже!

— Что написала-то, Насть?

Владимир выглядел озадаченным, но попыток вырваться не делал.

— Да про лекарства! — а на поползшие вверх брови парня торопливо пояснила, — понимаешь, дома почти ничего нет. Даже жаропонижающее вчера последнее выпила. Вот и попросила Пашку купить чего-нибудь…

Слезы подкатили к глазам так внезапно, что я замолчала, чтобы неожиданно не всхлипнуть. Стало неожиданно жалко себя. Очень. И порыв из серии «догнать и объяснить» на несколько секунд трансформировался в «догнать и растерзать».

Тут же накатила усталость. Причем такая сильная, словно я не стояла и разговаривала, а разгружала фуру с гречкой. И мешки по 25 килограмм каждый. Минимум.

— Брось, Насть, — мягко попытался убедить меня Вова, — он взрослый мальчик, вспыльчивый конечно, но неглупый. Сейчас посидит, подумает, перебесится. И сам поймет, насколько глупо это выглядело.

— Думаешь? — с надеждой подняла я на него взгляд. Надеюсь, он не заметил слезы, а то видимость была все еще нечеткой.

— Уверен, — кивнул Владимир и тут же дернулся, обхватывая меня за плечи.

Тело, измученное болезнью, недосыпом и стрессом, покачнулось и предложило мне лечь. Прямо здесь. На пол. И лежать до тех пор, пока не выздоровею. Или не помру, тут как пойдет уже.

Но парень был категорически не согласен с любым их этих предложений. Аккуратно обхватив меня за талию, он повел нас на кухню, где позволил рухнуть на привычный стул.

— Ты как себя чувствуешь?

Он отворачивается, а я не могу сдержать улыбки. И тихого хихиканья, почему-то тоже не могу. Накрывает ощущение дежавю и от этого становится нереально смешно. Прям до истерики. Та же кухня, тот же шкаф, тот же парень ищет тот же градусник…

И только понимание неадекватности реакции останавливает меня.

— Насть? — голос парня удивленный, и это мягко сказано. Впрочем, винить его не в чем, и я стараюсь взять себя в руки.

— Нормально, — стараюсь уверенно, но, судя по Вове, получается не очень, — только спать хочу. И слабость. И горло болит.

Про последнее могла бы и не говорить — прекрасно слышно и так.

— Держи!