Цена твоего молчания (СИ)

— Да, оно и видно! А что, получше, чем Борщевский с Никочкой компании не нашлось? Раскрой глаза, Пашка! Они тебя используют! Вспомни, в школе же так и было, для Енота все люди — марионетки! Неужели это именно то, что тебе действительно нужно?

— А тебе-то какое дело, Настя? — Пашка нависает надо мной всклокоченным зверем, но мне не страшно. И даже присутствие Вовы отодвигается на второй план, вытесняясь из сознания происходящим, — я же не лезу в то, что ты променяла меня на брата! Или тебя задело, что теперь я не бегаю за тобой, как привязанный?! Так тут никто не виноват, кроме тебя самой! И другие девушки, в отличие от тебя, куда понятливее и глазастее! И для них я не удобный и бесполый «рыжий», который безропотно бежит по первому зову!

Это прозвучало настолько невероятно, что я опешила. Даже клокотавшие в горле раздражение вкупе с обидой куда-то делись под гнетом невероятной догадки, в которую никак не получалось всерьез поверить.

Да быть этого просто-напросто не могло!

Не с ним!

Не могла же я быть настолько слепой!

Но он же никогда не давал даже повода! Даже крошечного намека не было!!!

— Пашка…

Голос Владимира звучит глухо, но Пашка вздрагивает, как от удара.

— Предатель, — выдыхает так, что у меня внутри все переворачивается, — я тебе верил. А ты…Иуда.

— А ты дура, Настя, — бросает уже мне, отступая и устало прикрывая глаза, жестко проводя ладонью по лицу, — я столько времени ждал, что ты поймешь. Оценишь. Почувствуешь то, что чувствовал всегда к тебе я. А ты, как обычная ш… Запала на первого встречного, просто потому, что он загадочный, взрослый и катается на классном байке…

— Не смей, — угрожающе рычит Вова, расправляя плечи и делая шаг вперед, но Пашка вдруг грустно улыбается, глядя мне в глаза. На миг, но все же.

А затем, словно ничего и не было, его лицо вновь искажается гримасой ехидной иронии и злобы.

— Да пошли вы…

И он уходит…

Туда, где Енот. И Никочка.

Оставляя меня, практически раздавленную сказанным и открывшимся. Той самой правдой, которую я так стремилась выяснить, и которую теперь оказалась не в состоянии осознать и принять.

— Прости, я хотел тебя остановить, — пробормотал Вовка, отворачиваясь от фонтана и растерянно почесав шею, — не успел. Он сам на себя стал не похож с этой компанией…

— Так ты знал? — еще одна новость, от которой чуть было не подкосились ноги. А ведь я спрашивала его…спрашивала о Пашке! И он отводил глаза…и говорил, что ничего не знает…выходит, врал? Или недоговаривал, как и Пашка?

И почему я сейчас не вижу той самой грани между недоговоренностью и обманом?

Почему?

Вова молчит. И я замираю на месте, не зная, как реагировать на это признание. Слишком много всего для меня сегодня.

Слишком.

И теперь мягкие объятия Вовы, чья рука легла мне на талию, чуть подталкивая вперед, не вызвали ничего, кроме неприятия.

— Прости, — отшатнулась от ничего не понимающего парня, дернувшегося следом за мной, — нет, не надо. Не трогай меня. Мне…

Глубокий выдох, чтобы голос звучал ровно. И еще один, чтобы не захлебнуться очередным чувством вины от явственной обиды в его глазах. Впрочем, первого в глазах парня плескалось достаточно, чтобы позволить мне не поддаться собственным слабостям.

— Мне надо побыть одной. Подумать. Я, — голос снова срывается, но я упрямо качаю головой и делаю еще шаг назад, не позволяя Вове приблизиться, — я просто не могу. Не сейчас. Не сегодня. Прости.

Шаг…второй…

Я отворачиваюсь и просто бегу по дорожке на выход из парка, молясь только об одном — чтобы меня никто не остановил. Бегу по улице, хотя в боку колет, а икры с непривычки тяжелеют, обещая завтра незабываемый день и злую расплату. Бегу по ступеням подъезда, хотя никто не преследует, но остановиться просто не могу.

И только перед дверью собственной квартиры выдыхаю, тяжело наваливаясь на стену. Пытаясь отдышаться, чтобы совершить последний бросок через коридор в свою комнату. И одновременно изо всех сил стараясь не думать о произошедшем, чтобы не сорваться в истерику прямо здесь и сейчас.

Руки почти не трясутся, когда я осторожно отпираю замок. Снова молюсь, но теперь о том, чтобы мать с собутыльниками, которые наверняка вновь оккупировали нашу кухню, меня не заметили максимально долго. До боли желая оказаться в своей кровати в коконе из любимого одеяла, с плюшевым старым зайцем в руках, и чтобы этот день, наконец, закончился.

Вот только у судьбы на сегодня были сегодня явно другие планы.

И перечень развлекательных мероприятий на дерьмовом аттракционе под названием «моя жизнь», еще не закончился…

— Эй, осторожней, — недовольно бросила мать, чуть отодвинувшись, чтобы я смогла протиснуться между ее пятой точкой и стеной, — за тобой что, кто-то гонится? Небось твой этот нищий недоделанный студент? Конечно, наверняка денег на такси нет, вот и бегает на своих двоих…

— Перестань, — поморщилась я, наблюдая, как она, согнувшись, застегивает ботинки. Старый замок постоянно заедал, поэтому сейчас мать снова пыхтела и сдавленно изредка материлась, дергая непослушную железячку, — а ты куда?