Цена твоего молчания (СИ)

Впервые о нем мать заговорила, когда проспалась после «явления Христа народу» и выползла на кухню в поисках воды, в то время как я наливала себе чай. Простой вопрос о ее местонахождении на протяжении недели перерос в безобразный скандал. И тогда-то я и узнала, что существует некий Валера, с которым она познакомилась на сайте знакомств. И он весь такой замечательный, аки золотой слиток, и она отхватила джек-пот минимум в его лице.

Мои вопросы о том, знает ли она его фамилию, видела ли документы и прочее разбились о неконтролируемую агрессию. Подозревать этого святого человека в ее глазах было минимум кощунством. А попытки надавить на совесть, что она не поставила меня в известность о своем отъезде — недопустимым контролем со стороны «оборзевшей малолетки».

Оказалось, что Валера пригласил маму куда-то за город на базу отдыха. Там они, как я поняла, отдыхали в компании его друзей. То есть пили, судя по состоянию матери. И телефон она не забыла — просто Валера подарил ей новый. Айфон. Модель я определить не смогла — не разбиралась, а вот «яблочко» на обороте заметила. Как и царапины на корпусе, и длинную трещину на экране. На мои логичные, как мне казалось, вопросы, ответов я, разумеется, не дождалась. Вместо этого мне похвастались тоненьким золотым браслетом, туго врезавшимся в далеко не тонкое запястье матери…

Дальше — больше. Цепочка на шею. Кулон в виде рыбки. А теперь еще и серьги с кольцом… И даже мой, совершенно непрофессиональный взгляд, не давал обмануться — украшения явно были поношенные. Мать все более чем устраивало, а я начинала по-настоящему бояться. Воображение рисовало картинки, одну хуже другой, а я постепенно начинала сходить с ума. И осознание того, что мне нужна чья-то помощь — даже просто выговориться, крепло с каждым днем.

Да, пьянки дома стали реже, но радоваться этому у меня не получалось. Одна проблема сменилась другой, и едва ли она была легче и проще.

И сейчас, после жутких откровений Пашки и Вовы, очередной разборки с матерью, сидеть в одиночестве дома показалось сущей пыткой! Мне нужно было поговорить. С кем-то, кто не осудит. Кто просто сможет выслушать и дать совет. И перед кем не так стыдно, как перед остальным миром.

Первым безотчетным порывом было позвонить Вове. Я достала телефон из кармана и несколько секунд просто смотрела на экран в раздумьях. Не сомневалась, что парень приедет и поддержит, но…

Я вздохнула и набрала знакомый номер.

А после короткого разговора решительно встала и вышла из квартиры, крепко заперев дверь…

Глава 13

Телефон на столе внезапно завибрировал, начав выводить знакомую мелодия, а я вздрогнула. Покосилась на аппарат, лежащий дисплеем вниз, и накрыла его ладонью, чувствуя дрожание кожей. Мне не нужно было смотреть на имя абонента — каким-то шестым чувством знала, что это Вова…

— Так и не ответишь? — спросила Леся, когда мелодия стихла, а я так и не убрала руку, продолжая бездумно смотреть на нее, — тебе не кажется, что это перебор, Насть?

— Не знаю, Лесь, — вздохнула, убрав руку и повернувшись к подруге, сидевшей напротив, — с одной стороны понимаю, что это глупо. А с другой…это ведь вранье. Самое настоящее.

— П-ф-ф, — фыркнула девушка, вставая и включая чайник, — мне кажется, что ты преувеличиваешь. Вранье…не слишком ли категорично? Подумаешь, не сказал. Или должен был прибежать и сразу «заложить» тебе Пашку? Ай-ай-ай, братик не с той компанией гуляет, давайте ему по жопе дадим! Серьезно?

— Ну что ты такое говоришь! — искренне возмутилась я, всплеснув руками, — да и нашла, что с чем сравнивать! Это же Борщевский, Лесь! Да этот урод мне со школы столько нервов попортил, на три жизни хватит!

— А ты своему Вовчику про него рассказала? Поделилась сокровенным? Или сама молчишь, как партизан на допросе, и только от других безусловной откровенности требуешь? А, Насть?

Я открыла рот, чтобы снова возмутиться. А затем закрыла.

И задумалась…

У подруги я сидела уже около часа, и успела ей рассказать обо всех событиях сегодняшнего дня. Мне повезло, Леся оказалась не на свидании с Димой, дома и одна. И теперь, плеснув нам обеим белого вина в высокие пузатые бокалы, слушала мои откровения. И вслух, сопровождаясь ее выразительной мимикой и меткими, хотя порой совсем не ласковыми комментариями, они звучали совсем не так, как в моей многострадальной головушке. Причем страдала эта часть тела чаще всего от самой себя, чем от несправедливости и предвзятости окружающего мира.

Вот и сейчас всего несколькими вопросами она ввела меня в абсолютный тупик.

А Вова ведь на самом деле не знал о Борщевском ровным счетом ничего. Нет, эпичный момент на даче парень наверняка не забыл, но пояснять ничего я не стала ни тогда, ни после. Вот и получается, что…

А что получается? Сама придумала, сама обиделась?

Или нет?