Цена вопроса

Вдруг что-то словно укусило его. Боль была резкая и острая. Он чертыхнулся и выдернул руку из недр ящика. Так и думал – порезался обо что-то. Из пальца сочилась кровь.

– Вот гадство! – Злясь на собственную неосторожность, он заглянул в ящик, посмотреть, обо что поранился. Оказалось, его «укусил» канцелярский нож, лежащий лезвием кверху.

Палец требовалось срочно заклеить пластырем: кровь не желала останавливаться, продолжала вытекать из ранки. Он принялся искать аптечку – вроде должна быть где-то здесь, на одной из полок. Обшаривая взглядом стеллажи, Руслан вспомнил, что аптечка в письменном столе, в кабинете.

Он по детской привычке сунул палец в рот, слизывая солоноватую жидкость, и направился в соседнюю комнату. Выдвигая один за другим полупустые ящики, наконец, обнаружил аккуратную коробочку с красным крестом на крышке. Пластырь нашёлся сразу, и Руслан быстро залепил порез.

Уже приготовившись закрыть аптечку и поставить на место, он обратил внимание на лежащий в углу коробки скомканный лист бумаги. Машинально, не думая, взял бумажный шарик в руки и развернул. Это оказался тетрадный листок с небрежно оборванными, лохматыми, как говорила мама, краями, густо исписанный с двух сторон шариковой ручкой. Убористый, угловатый почерк был Руслану не знаком.

Такого страха я не чувствовал никогда в жизни. А ведь повидал на своём веку немало: в шаге от смерти не раз оказывался, близких терял. Но этого первобытного, парализующего волю, тягучего ужаса испытывать не доводилось.

И за свою, уже, в сущности, прожитую жизнь до тошноты страшно, но больше всего боюсь за жену. Случись что со мной – и для неё тоже всё будет кончено. Она у крайней черты, за которую ступишь – не вернёшься.

Я-то ещё, возможно, смогу её вытащить, но без меня у неё никакой надежды.

Света в комнатах не зажигали. Пусть думают, что мы уже легли. Весь день старался вести себя, как обычно. Улыбался, говорил что-то, занимался делами, а сам каждую секунду думал: только бы не заметили, не заподозрили. Вроде повезло, никто ничего не увидел.

Если только они не умеют читать мысли…

Вещи собирать не стали: засекут, что чемоданы к машине носим – считай, пропали. Решили взять лишь документы и деньги. Я по привычке всё во множественном числе – «решили», «не стали»… Столько лет вместе. Но теперь я за нас двоих – один. И решения на мне, и ответственность моя. Потому что жена… Нет, не буду. Лишь бы до машины довести её без приключений, а там уж как-нибудь.

Пора. Почти одиннадцать вечера. Надо идти, хотя и страшно. Но оставаться ещё страшнее. Здесь они рано или поздно доберутся до нас. И тогда уже ничего не поможет: ни молитвы, ни неверие.

Я встал со стула и пошёл к двери, подхватил заранее приготовленную сумку. Ощупью крался в темноте, точно вор. Не видно даже очертаний мебели. Хоть и знаю, что где стоит, но пару раз всё равно споткнулся, чуть не полетел на пол. Знакомая комната кажется полной тайн и ловушек. Всё в ней движется, перебегает с места на место, живёт по своим неведомым законам.

За окном – тоже чернота. Я давно заметил, какие непроглядные здесь ночи. Уличные фонари и льющийся из окон свет никогда не могли рассеять этот мрак. Но сегодня это нам на руку. Сегодня темнота – наш союзник. Она поможет стать незаметными и улизнуть.

Если только они не умеют видеть в темноте…

Только бы добраться до машины! Залезть внутрь, заблокировать двери, ударить по газам и рвануть отсюда, выжимая все резервы двигателя. Джип у меня мощный, не подведёт, за это можно не беспокоиться. Остановить его даже им не удастся – раскатает в лепёшку.

Если только они не обладают ещё какой-то особенной силой…

Наконец удалось добраться до спальни. Пока шёл, взмок от напряжения. Открыл дверь, сделал несколько шагов и оказался возле кровати. Склонился ниже, пытаясь расслышать её дыхание. Внутри всё дрожало. На короткий миг показалось, будто ничего не слышу – всё кончено, опоздал! Но почти сразу же осознал, что ошибся. Жена дышала, легко и почти беззвучно. Жива! Но то ли спит, то ли пребывает в теперешнем странном состоянии. Лучше не думать, что сейчас творится в её голове. Главное – успеть забрать её отсюда. А после всё наладится. Мы сумеем забыть, вычеркнуть из жизни это страшное время.

Если только они не пойдут за нами по пятам…

Я заставил себя немного успокоиться, перевести дыхание. Излишняя нервозность в такой момент может только навредить. Протянул руку, чувствуя, как трясётся, ходит ходуном кисть, и тихонько потрогал жену за плечо. Важно не напугать её, осторожно разбудить, помочь одеться и вывести из дому. Я бережно гладил её, шептал: «Тише, тише, это я, не бойся. Просыпайся, нам нужно идти. Всё будет хорошо».

И в этот момент раздался сухой щелчок выключателя, похожий на выстрел. Так часто пишут в книгах, это уже затёртая фраза, но мне в ту минуту и в самом деле показалось, что кто-то стрелял в меня из темноты. Я почти ожидал вспышки боли, крови…

Вместо этого в комнате стало совсем светло, и я растерялся от неожиданности, завертел головой, сощурился – после густого мрака глазам было больно от яркого света.