Цена возвращения

— Ладно, это уже точно ваше, а не мое дело. — Фицджеральд поспешил переменить тему, заметив, как вновь нахмурился собеседник. — Я подобрал квартиры, на этом все. Осталось последнее — рассказать об особенностях той, где вы живете сейчас с прелестной воровкой. Надеюсь, она не прознала о них самостоятельно, пока мы здесь беседуем. Итак, держите ключ и слушайте. Далее я не помощник и более вы меня не увидите. Как я надеюсь.

Глава 22

Ну вот, собственно, и все. Решение принято. Все, что возможно, проверено, подготовлено и, кажется, предусмотрено. Даже для Элис нашлось дело. Пора выходить на связь. Ночью Шелдон, проходя мимо дома Аблемарла, в нужном месте чиркнул по стене кисточкой, предварительно выкрашенной синей краской.

Потом долго проверялся, но слежки за собой не заметил. Это обрадовало. Теперь следовало вывести господина графа на встречу в конспиративную квартиру, любезно подобранную таинственным господином Фицджеральдом.

Сейчас главная роль отводилась очаровательной Элис, если та, разумеется, не подведет. А чтобы соблазн по-тихому скрыться с деньгами у воровки не возник, утром ей была передана лишь четверть обещанной суммы. Остальное будет ждать в условленном месте после того, как она сделает свое дело.

На самом деле не архисложное — в толпе передать Аблемарлу записку, в которой будет обозначено место и время встречи. Вообще-то на инструктаже в Париже де Шутт потребовал, чтобы его посланник лично подошел и назвал пароль. Ну да начальнику головой не рисковать, так что некая вольность вполне допустима. Раз уж повезло заполучить такую помощницу.

Шелдон занял удобную позицию на досконально изученном маршруте Аблемарла, откуда отлично видел, как к тому подошла девушка, заурядная служанка, что-то сказала и передала записку.

Потом неторопливо пошла по улице, свернула в переулок. И почти следом за ней в тот же переулок бросился молодой человек, немногим постарше Шелдона, одетый как типичный небогатый горожанин, каких полно в этот час на лондонских улицах.

Только у простых горожан не принято ни с того ни с сего срываться с места в карьер и нестись очертя голову, ловко лавируя в плотной толпе. Так что, скорее всего, господин Аблемарл под наблюдением.

Стоим, смотрим, никуда не торопимся. Через пять минут Элис не увидит своего сообщника в условленном месте, поймет, что за ней следят. Дальнейшее — ее дело. Сможет оторваться — будет жить и спокойно тратить заработанное. Нет — окажется на дыбе. Такова жизнь. В конце концов, она знала, на что шла.

Сейчас надо спокойно пройти к месту встречи с агентом, осмотреться. Получается, за Аблемарлом следят? Почему? Точнее — почему именно сейчас? Предположим, контрразведка знает, что Аблемарл завербован галлийцами. И что? На связь с ним не выходили уже почти год. Столько времени его держат под таким плотным контролем, что хватило сил сразу взять под наблюдение первую же девицу, передавшую записку? Чушь.

Так, а сам граф как отреагировал? Вспоминаем… вот Элис подходит, называет пароль, передает записку… странно. Ни малейшего удивления, ни даже мимолетной растерянности. Год ждал, прекрасно понимая, чем рискует. И вообще никакой реакции. Железная выдержка? Редко, но бывает. Хотя, он же считал метку, так что должен быть готов к чему-то подобному.

Дальше. Пройдя десяток шагов остановился, прочитал записку… в общем, логично. Если бы получил записку от дамы, тогда нетерпение естественно… но… записку держал двумя руками, потом… да, левой рукой поправил шляпу. Жест естественный, только… он же правша — шпагу на дуэли он держал в правой руке. Подал знак? Или совпадение?

Или же я себя накручиваю, придумываю предательство там, где его нет и близко? Опять то состояние, которое де Камбре называл красивым словом «паранойя»?

Посмотрим. Сейчас следует вернуться к подобранной Фицджеральдом квартире. Покрутиться вокруг, посмотреть, не подтянутся ли к округе люди вида самого обыкновенного, с единственной отличительной чертой — они никуда не спешат.

* * *

Встреча была назначена не слишком далеко от дома в семь часов вечера того же дня. В это время народ в основном расходится по домам, но прохожие на улицах еще встречаются. Так что благородный джентльмен, неспешно идущий по своим делам, не привлекает внимания.

Вот он прошел по Петушиной улице, шумной не от стука колес и копыт, а от гортанных криков боевых петухов, которых наловчились выращивать хозяева местных домов. Свернул на тихую по вечерам улицу Каменщиков и на углу с переулком Быка зашел в таверну, давшую ему такое грозное название — по воскресеньям здесь устраивали горожанам славную потеху — травили собаками здоровенных быков. Зрелище, никогда сэра Ричарда не привлекавшее, но популярное не только среди быдла.

В этот день никто никого не травил, лишь лай поджарых и ловких бульдогов с задворок таверны нарушал начинавшую обнимать Лондон вечернюю тишину.

Граф Аблемарл позволил себе зайти, выпить пинту сносного эля — дело этой на редкость прохладной весной естественное, расплатился, вышел из душного зала и привычно прихрамывая пошел дальше.