Цена возвращения

– Ту самую, что на канате выступала. Ты что, не понял ничего? Наставник, прости господи. Да вставай уже, горе мое, пора и делом заняться.

Златовласка?! Такая веселая, такая прекрасная?

Они выходили из цирка последними. Уже погасли магические прожектора и светильники, только пара чадящих факелов едва-едва освещала опустевший амфитеатр. Слуга шел за своим господином, ссутулившись и понурив голову.

На улице Юбер повернул к вагончикам, стоявшим чуть в стороне от шатра, словно пестрая деревушка выросла среди мрачных каменных домов города. И в этой странной деревушке, несмотря на поздний час, жизнь шла своим чередом – на веревках сушилось белье, кто-то ругался, кто-то просто болтал, кто-то готовил еду, и дымы маленьких костерков смешивались с запахами жареного лука и мяса.

Какая-то худенькая женщина ругала здоровенного силача, лишь полчаса назад жонглировавшего тяжеленными шарами, крутившего как тростинку огромный молот и разорвавшего руками стальную цепь, предварительно пригласив публику проверить свой реквизит. Бабин попал в число счастливчиков и, поднатужившись, едва смог сдвинуть с места и молот и шары. О том, чтобы порвать цепь, вообще речи не было.

А сейчас этот богатырь стоял, ссутулив могучие плечи, и покорно слушал сварливые упреки, по-видимому, жены, казавшейся рядом с ним маленькой и худой.

Сказка кончилась, и артисты, буквально только что восхищавшие зрителей, превратились в обычных людей, которым надо просто жить, обустраивать свой, очевидно, совсем не богатый быт.

Не доходя метров десяти до вагончиков, Юбер свернул в узкий переулок, встав так, чтобы цирковые не могли их заметить. И только тогда с Бабина схлынуло наваждение, навеянное чудесным представлением.

– Согласен, у нее длинные золотые волосы, она сильная и ловкая. Но это же почти ребенок! Сколько ей? Лет пятнадцать, не больше. Да, именно ловкая и сильная, но когда успела превратиться в зверя? Где могла научиться хладнокровно убивать и пытать? Я так не смогу, что уж говорить об этой девочке! Да и с ножами не она работала – ими жонглировал вообще мужчина.

В темноте ночного переулка не было видно, как беззвучно рассмеялся Юбер.

– Дружище, – сказал он шепотом, – цирк не то место, где следует верить своим глазам. Ей под сорок, уверяю тебя. А ладная фигурка – результат ежедневных и тяжелых репетиций. Да и мужчина – совсем не мужчина. Господи, куда ты смотрел? Ведь рядом же сидел, почти у самого манежа. Подбрасывала ножи и метала их в крутящиеся мишени именно она! Только мужской костюм надела и волосы забрала под шляпу.

Выражение лица Бабина было не разглядеть, но вздохнул он очень красноречиво.

– Жаль. Если так, то да, дамочка на роль убийцы подходит по всем параметрам. Но точно сможем сказать, только когда сравним отпечатки пальцев. Ну что, я в стражу. Приведу подкрепление, да и арестуем ее. Думаю, завтрашний вечер она встретит с петлей на шее – наверняка все сворованное здесь же и хранится.

– Постой! – Юбер положил руку на плечо слуги. – Не сейчас. Стража, как всегда, поднимет шум, и в суматохе наша красавица улизнет. А цирковые ей помогут. Этот народ привык дружно отбиваться от разбойников, да и от благородных господ, которые часто ничем не лучше тех разбойников. Они вначале помогут ей скрыться, лишь потом спросят, в чем она виновата. Так что пока сидим, смотрим.

И они смотрели. Как постепенно успокаивался маленький кибиточный городок, чем-то похожий на цыганский табор.

Вдруг у одного вагончика открылась дверь, на улицу вышла женщина. Плавная походка великосветской дамы, прямая спина, гордо поднятая голова. Ее можно было бы принять за благородную госпожу, если бы не простое платье и обычный чепчик, какие носят служанки в богатых семьях.

Любой человек, взглянув на нее, сразу бы ответил, что девица, разумеется, не шлюха из ближайшей таверны, готовая оказать разнообразные услуги по сходной цене, но и не дворянка. Нечего дворянке делать на городских улицах в темень, да еще и без сопровождения мужчины.

Тогда кто? Да ясно же, служанка, или даже гувернантка, решившая наплевать на строгий хозяйский запрет и все же обустроить личную жизнь. Господа уснули, и у девушки появилась возможность хоть на несколько минут встретиться со своим избранником. Смелый поступок, надо признать. Тут уж как повезет. Или не повезет. Возьмет кавалер в жены или опозорит на веки вечные, после чего никогда не будет ни приличной работы, ни семьи. Останется лишь дорога вниз. В грязь и нищету, откуда с таким трудом удалось вырваться.

Это было настолько очевидно, что ни один встречный (а это были разные люди, даже вполне зловещего вида), не преградил ей путь, даже не сделал скабрезного замечания. Примета есть такая: не лишай человека последнего шанса, Спаситель накажет.

Так она и шла по городу, залитому ярким лунным светом. За ней бесплотной тенью скользил Бабин, ловко укрываясь в тенях домов, не издавая ни малейшего звука. Даже его шаги не были слышны в ночной тиши.