Цена жизни

Ну а теперь переходим к основному плану. Вернувшись в кабинет директора, я подошел к телефону. В Новгороде, да и в Москве тоже, телефонные станции уже давно работали круглосуточно, и голос отозвавшейся девушки сонным не был.

— Барышня, я не знаю номера, но мне нужно связаться с жандармским управлением Новгорода.

Да, отделение корпуса имелось и в этом городе. Правда, еще по старому царскому договору пребывало оно здесь на птичьих правах, но все же с определенными полномочиями.

— Я не могу… — начала блеять телефонистка, так что нужно было подхлестнуть ее мотивацию.

— Слово и дело государево, барышня, слово и дело, — устало произнес я формулу, не просто сохранившуюся в этом мире со старых времен, но все еще имевшую прежнюю силу.

— Ожидайте, — посерьезнев, ответила девушка.

Через минуту послышался щелчок, и в трубке раздался уверенный мужской голос:

— Поручик Якушев у аппарата. С кем имею честь?

— Титулярный советник, видок Силаев. Нахожусь по адресу Хутынская улица номер девяносто три. Здесь как минимум полдюжины трупов, и дело касается безопасности императорской семьи.

— Вы уверены? — напряженным голосом спросил поручик, которого явно не обрадовал подобный поворот событий.

— Абсолютно, — спокойно ответил я. — Если позволите совет, то немедля телеграфируйте в Москву на имя начальника личной охраны его императорского величества.

— Вы представляете, что будет со мной, если ваши слова окажутся дурной шуткой?

— А вы представляете, что произойдет с нами обоими, если из-за ваших сомнений пострадает член императорской семьи? — в тон ему сказал я, потихоньку начиная свирепеть.

После недавних событий нервы у меня были ни к черту.

Похоже, с воображением у Якушева все в порядке, потому что буквально через десяток секунд он отчеканил:

— Ждите прибытия жандармов. Если явятся полиция или же ушкуйники, дверей не открывать и ссылаться на мой приказ.

— Будет исполнено, — отозвался я и вернул замолчавшую трубку на место.

Ладно, а теперь немножко подстелем себе соломки. Минут десять у меня точно есть. Вот когда пригодилась моя профессия из родного мира, да и служба в полиции Топинска научила грамотно работать с документами и составлять отчеты.

Увы, слой «соломки» оказался тонковат. В столе Дубина обнаружились лишь зашифрованные журналы лабораторных исследований и нечто похожее на торговый гроссбух. И если бы не слова, которыми неосторожно разбрасывались колдун и принц, я бы во всем этом ничего не понял. Теперь же довольно легко вычленил среди записей исследований результаты приживления рунных цепей, позволяющих превратить мальчиков с искрой дара в те самые «сосуды жизни». Если использовать логику и мои прежние наработки, становится понятно, что ребята в красных косоворотках охотились на людей, высасывая из них жизненную энергию. Затем в ходе некоего ритуала они перекачивали сию энергию в тела стариков и больных. И стоило все это удовольствие немало. В гроссбухе значились лишь кодовые имена, а вот цифры там были сплошь с четырьмя нулями.

О том, что подобным образом Дубин «излечил» принца, в бумагах, конечно, ничего не было, но определенный вывод сделать нетрудно.

Думаю, спецы «волшебного» отделения жандармерии под контролем царских телохранителей разберутся без проблем. Особенно если получат на руки эти журналы и мои собственные рассуждения по сему поводу. Плюс к этому содержимое сейфа, который я даже не пробовал открыть. Заниматься подобным в кабинете колдуна — это надо быть редкостным идиотом.

Я успел только написать оглавление будущего подробного отчета об этом деле, как в дверь особняка замолотили, и, кажется, сразу рукоятями пистолетов.

— Кто там? — подойдя ко входной двери, задал я вполне резонный в данных обстоятельствах вопрос.

Явно просчитавший ситуацию и возможные последствия Леонард благоразумно спрятался под лестницей.

— Полиция, открывайте!

— Не могу, — честно признался я. — Приказ жандармов.

— Каких еще жандармов? Открывай, пока ушкуйники не подошли, они спрашивать не будут, разнесут дверь в щепки, а нам потом отвечай.

Эти могут. Наемная гвардия Золотых поясов с древних времен сохранила не только название, но и полную отмороженность. Ушкуйники — еще один фактор раздражения для московских властей, но приходится терпеть: очень уж важен Новгород для Империи.

Впрочем, все равно эти политические нюансы в данной ситуации ничего не меняли — впускать в дом кого бы то ни было, кроме жандармов, с моей стороны будет крайне неразумно. Так что появление оных я прокомментировал облегченным вздохом.

За дверью с новой силой разгорелась перебранка, которая закончилась настойчивым стуком. В этот раз стучали просто кулаком.

— Кто там? — почувствовав себя галчонком из советского мультика, повторил я вопрос.

— Поручик Якушев. Мы с вами говорили по телефону.

— Входите, — отреагировал я, сдвигая массивный засов.