Цена жизни

— Страшно мне, — не стал я реагировать не его подначку, — и не только за себя. Дело в том, что есть человек, способный избавить Дарью Петровну от ее темной ипостаси и сделать обычной женщиной, но боюсь, что в случае моей смерти…

Договорить мне подполковник не дал. Вот вам и увальни. Беролак, проведя частичную трансформацию, в мгновение ока оказался вплотную ко мне. Мохнатая, когтистая лапа ухватила меня за оба лацкана пиджака и приподняла в воздух.

Подполковник прорычал что-то неразборчивое, затем, чтобы донести до меня свою мысль, провел обратную трансформацию лица, ставшего наполовину медвежьим:

— Я из тебя за княжну душу вытрясу!

Похоже, этот косолапый решил, что является членом царской семьи, и воспринимает Дашу как собственного ребенка. Такое с телохранителями бывает довольно часто.

— Не надо из меня ничего трясти, — ответил я со спокойствием, которого и близко не ощущал, — мне и самому очень хочется помочь Дарье Петровне, но, если угробите меня, не уверен, что тот, кто может провести операцию, станет это делать.

— Ну и кто это такой умелый? — мгновенно успокоившись и полностью вернув себе человеческое обличье, спросил подполковник.

— Это не моя тайна, и услышит ее только император.

— Да кто тебя допустит к хозяину?! — опять нахмурился беролак.

— Вопрос не ко мне, — парировал я, пытаясь привести одежду в нормальное состояние, — ибо кто я такой, чтобы решать за государя, кого ему захочется видеть, а кого нет.

В этом заявлении скрывалась шпилька в сторону царского телохранителя, и он явно ее оценил. Но выразить свое отношение к моим словам подполковник не успел, потому что явился его посыльный:

— Он уже на корабле, — прогудел беролак, опять встав на свой пост у двери.

— Ругался? — поинтересовался Гудков.

— Само собой, — ехидно оскалился сибиряк.

Жаль, что мне не удалось стать свидетелем того, как эти ребята перемещали великого князя на корабль. Боюсь, почтительностью там и не пахло.

Гудков на пару минут задумался, а потом посмотрел на меня, но уже без прежней злости:

— Ладно, подвезем мы тебя до столицы. — Затем, обратив внимание на собственный костюм, пострадавший в процессе трансформации, беролак удрученно вздохнул. — Вот, испортил из-за тебя дорогую вещь.

— Говорят, — нейтральным тоном произнес я, — от расстройства нервов хорошо помогает настойка валерианы.

В ответ подполковник выдал улыбку, от которой неподготовленный человек мог заработать пожизненное заикание, но того, кто делил кров с волколаком и вампиром, подобными глупостями не проймешь, да и настоящей ярости в той улыбке не было.

Кухню я покинул под конвоем беролаков, и только когда мы вышли в холл, стал понятен масштаб операции. Дом буквально кишел людьми. В основном это были невзрачные мужчины, сновавшие туда-сюда с крайне озабоченным видом. Я попытался помочь и упомянул о дневниках директора, но от меня лишь отмахнулись. Впрочем, было понятно, что они справятся и без моих советов. Уверен, даже сейф они вскроют как скорлупу ореха.

О Леонарде я вспомнил только у лифтовой корзины дирижабля, но он-то обо мне и не забывал. Так что осталось лишь поднять на руки тут же подскочившего кота и загрузиться в угрожающе поскрипывающую конструкцию.

Это, конечно, не курьерский дирижабль министерства иностранных дел «Стремительный», но обстановка очень похожа. Беролак в компании с матросом отвел меня в каюту и запер в ней. Буквально через пару минут дирижабль, взвыв винтами, отправился в путь.

Солнце поднялось над горизонтом, как по заказу освещая окрестности. Увы, из иллюминатора многого не увидишь — это вам не смотровая площадка. И все же почти весь полет я рассматривал окрестности. Когда еще удастся поглядеть на мир свысока?

Кстати, нужно узнать, как в Империи обстоят дела с летательными аппаратами тяжелее воздуха. Личный дирижабль мне не светит, так, может, удастся отхватить хотя бы аэроплан?

Границ столицы мы пересекать не стали и пошли на снижение у большого загородного особняка. Скорее всего, это был какой-то охотничий дом в дебрях подмосковных лесов.

Надеюсь, меня не прикопают прямо здесь под сенью какого-нибудь векового дуба.

Спуск на грешную землю я произвел точно так же, как и подъем, — имея из оружия только кота на руках. Леонард хорошо прочувствовал ситуацию и вел себя тише воды ниже травы. Правда, последнее лишь фигура речи — в коротко подстриженной траве вокруг небольшого дворца здоровенный кот не смог бы спрятаться при всем своем желании.

Пара беролаков уже не в полевой форме, а в дорогущих мундирах с толстенными золотыми цепями вместо аксельбантов провела нас в небольшую комнату. Кровати там не было, зато имелись удобный диван и пуфик, которые мы с Леонардом Силычем и заняли. Ни он, ни я не сомневались, что придется подождать.

К моему удивлению, ожидание затянулось всего на пару часов, а затем меня провели в уютный, при этом дорого обставленный кабинет. Коту пришлось остаться в гостевой комнате.

Если судить по отсутствию на стене за креслом у письменного стола портрета императора, оный император и является хозяином кабинета.