Цена звёздной пыли (СИ)

— Нет. Было бы глупо лишать жизни самого значимого человека какого-либо мира, прямо на глазах его жителей. Это вносит слишком много неясностей, и возможностей для случайностей. К примеру, глава «Элитарного отряда» вполне мог выставить повинным в нарушении правил самого Джона, нежели своего обожаемого, тирана. И это не привело бы ни к чему хорошему для нас с Харлайлом. Посему, Джонатан сделал именно то, что сделал — он не прикончил своего противника, но повредил его позвоночник. Парализовал его. Лишил возможности двигаться, говорить, и представлять хоть какую-нибудь, угрозу. Помнишь тот ритуал с отстрелом яиц?

— Да, конечно… Такое сложновато забыть.

— Так вот. Обман с поставкой боеприпасов — был первым из яиц Маггри, которое я отстрелил. А его поражение в поединке — уже вторым. На глазах всей армии восстания, адмирал Тайрус Маггри, стал тем самым быком, которому не посчастливилось принять участие в ритуале посвящения «Элитарного отряда». Некогда великий и непобедимый, тиран, лишился собственного достоинства, и потерял возможность оказывать какое-либо сопротивление. Стал мёртвым символом революции, уже при жизни. Тот самый замок, выстроенный на гении и физической силе, в один момент рухнул, и каждый присутствующий увидел это своими глазами. Джонатан не убил его, но буквально уничтожил его личность.

— А что было дальше? Ну… После поединка?

— Адмирал Маггри внезапно, как для себя, так и для остальных, в один момент проиграл права на добычу всех ископаемых на Ниве. Буквально — проиграл сам мир, который так рьяно защищал от цепких лап республики, и при этом, растерял абсолютно все те качества, за которые его уважал собственный народ. Стал для них бесполезным. И произошло то единственное, что вообще могло произойти в таком случае, — Макдональд кивнул в сторону заходящего солнца, чьи лучи упорно пробивались сквозь открытое окно, и навязчиво светили прямо в его левый, извечно прищуренный, глаз. — Его повесили собственные люди. Там же, на площади. В лучах заходящей звезды. Не без моего участия, конечно же. Я сказал им то, что они и сами могли бы уразуметь. Ведь начатая этим человеком война, всё ещё не закончилась, а значит, за его решения придётся отвечать уже не ему, а обычным солдатам. Вторжение республики могло вылиться в настоящий, всепоглощающий геноцид, и армии восстания не оставалось ничего более, кроме как объявить о своей непричастности к идеологии своего бывшего лидера. И это был самый правильный выбор из всех, который они только могли сделать. Совершенно неважно, разделяло ли его взгляды собственное войско. В тот момент, когда его обездвиженное тело оказалось в петле — он стал тем самым средоточием всех злодеяний, которые учинили его люди в отношении республики. Он принял грехи своего народа, и искупил их. По итогам всего произошедшего, адмирал Тайрус Маггри — оказался единственным, кто хотел воевать. Остальные же, были всего лишь жертвами обстоятельств.

— Разве это могло сработать? — я ещё раз перепроверил заряд аккумулятора в диктофоне, и вернул его на исходную позицию — ни один звук, издаваемый в этой комнате, не должен быть упущен. То, что рассказал мне старый торговец, было сенсацией. Этой информации не было ни у кого. Ни у историков, извечно преломляющих факты и заполняющих учебники чистыми домыслами, ни у разведки республиканского флота. Тайна смерти великого тиран была рассказана только мне, и только сейчас, спустя столько лет после самих событий. — Ну, в смысле… Республика ведь вполне могла не придать значения смерти лидера, и просто наказать абсолютно всех и каждого. Что остановило геноцид?

— Подобное уже не единожды происходило за всю историю человечества. Ты, думаю, об этом знать должен. Ещё во времена раздробленной Земли, когда народы сражались друг с другом с целью завоевания территорий, лидера проигравших захватчиков выставляли виновным в грехах целого народа, и все принимали это как должное. Не знаю… Может быть, такова природа человека? Честно говоря, как по мне, это тот ещё идиотизм… Но это работает! Вспомни к примеру, того забавного, усатого художника, — Ричард Тарталл Макдональд вознёс свой взгляд к каменному потолку над своей головой, и медленно, с наслаждением, выпустил вверх несколько отчётливо-ровных, пульсирующих, колец дыма. — Ну, разумеется, тому была и ещё одна причина. Я сам.

— А причём тут ты?