Ценник красивой жизни

Иногда Руслан жалел, что выбрал профессию следователя, слишком много тяжких и негативных эмоций она в себя вобрала, вот и сейчас беседовать с убийцей будет тяжело.

Кирилл смотрел сквозь него, куда-то в стену, и на его лице была улыбка.

– Я знал, что вы меня задержите. Но Тамара так сделала мне больно, так больно, что я ее ударил. Не хотел я ее убивать. Просто ударил.

– Расскажите, где и при каких обстоятельствах это произошло.

– Да мы дружили с детства, ее мама всегда говорила, что лучше зятя, чем я, ей не надо. Квартира у меня хорошая. Из школы я Тому провожал, был почти всегда рядом. Она мне помогла на работу устроиться, с работы я тоже ее провожал.

– В общем, вы просто дружили?

– Нет, мы не дружили, я любил ее, понимаете? Любил! А она! Она, – молодой человек путался в словах, – она предала меня! Она нашла какого-то другого. Я понял, что она меня предала, я хотел с ней просто поговорить, поговорить, не больше. Но она начала смеяться. Я не люблю, когда надо мной смеются.

– А топор вы где взяли? С собой принесли?

– Зачем? Охраннику топор не положен, – он задумался. – Топор лежал в подсобке, я не знаю, как он оказался у меня в руках, не помню. Она кричала сильно, и у меня стучало в голове такими молоточками, знаете, больно так. Наверное, я ударил, не помню.

– А куда дели орудие убийства?

– Топор? Он у меня дома, я вам отдам.

«Надо проводить судебно-психиатрическую экспертизу, – подумал Аванесов. – Парень явно не в себе».

Топор со следами крови Тамары действительно нашли у Кирилла дома под диваном.

Кирилла увели. А через пару дней дежурный сообщил, что Аванесова разыскивает какая-то женщина. Дама была в возрасте, но со следами былой красоты на лице.

– Я тетя Кирилла, мне нужно с вами поговорить.

– Слушаю вас. – Аванесов уже сразу понял, о чем будет говорить посетительница, и не ошибся.

– Мой племянник болен, болен давно, и я прошу в рамках уголовного дела установить его невменяемость. Он с детства страдает эпилепсией и сумеречным расстройством сознания. Сегодня с вами свяжется наш адвокат, я просто не выдержала и пришла заранее, приехала, как узнала, сердце болит за мальчика. Моя сестра с ним настрадалась.

– Как произошло, что его допустили к работе с таким заболеванием?

– Не знаю, я живу в другом городе, его родители умерли. А когда у него нет приступов, он совершенно нормальный, может сам приготовить, в магазин сходить. Наверное, он и решил, что работать ему под силу, а в магазине сильно не разбирались, охранник да охранник. Мне соседи позвонили, я им оставляла телефон на всякий случай, вот случай и наступил, я приехала. – Она заплакала.

Аванесов бессильно сжал кулаки.

– Что, он останется безнаказанным? – спросил молодой сотрудник Слава.

– К великому сожалению. Ты же знаешь, что невменяемость – это состояние лица, исключающее в отношении к нему применение уголовного закона. На него закон не распространяется. На нас с тобой распространяется, а на таких уродов – нет! – Руслан стукнул кулаком по столу. – Но его отправят в психушку, а это знаешь, брат, тоже ничего хорошего.

– Да помню, помню, нам на лекциях рассказывали, что раньше таких людей называли одержимыми дьяволами и что грань между этими людьми и нормальными очень тонкая. И многие сейчас, учитывая сложную экономическую ситуацию, кризис, стрессы, потрясения, находятся постоянно в состоянии сильного психического расстройства.

– Теоретик! Молодец! То есть, наконец, нашлось объяснение – кризис. На него давай все преступления и списывать.

– Не злитесь, этот фактор тоже недооценивать нельзя.

– Давай еще знаменитые цитаты вспомним, что справедливее помиловать десять виновных, чем казнить одного невиновного. Бессмысленный это диалог. К сожалению, жизнь такова, что вокруг одни стрессы и кризисы, сплошные причем, но это не дает никому права, слышишь, – никому, – убивать людей. Все, иди работай, политинформация на этом закончилась.

Руслан посмотрел на часы, до концерта, куда они сегодня собирались с Серафимой, время еще оставалось. Он успеет зайти домой, и если найдет свежую белую рубашку, то обязательно ее наденет. Аванесов не успел сказать Симе, что не является поклонником классической музыки, да и музыки вообще, а в БКЗ был единственный раз в жизни, когда Сима обнаружила труп.

Каково же было его удивление, когда он увидел полный концертный зал. Дамочки в блестящих кофтах и мужчины в строгих пиджаках чинно и мирно прогуливались по длинному коридору, Серафима тоже выглядела прекрасно в платье небесного цвета.

– Обалдеть! – выдохнул он.

– Если это комплимент, то я его не поняла, но спасибо, – улыбнулась Серафима. Она была рада, Руслан согласился пойти с ней на концерт, и сегодняшний культпоход ей очень нравился. Мужчины и женщины попарно и поодиночке раскланивались друг другу.

– Они что, все знакомы? – удивился Аванесов.

– Думаю, что шапочно, они ходят на концерты и просто кивают знакомым лицам.

Руслан подумал о том, что в его серых полицейских буднях давно не было такого яркого праздника вместе с любимой женщиной, и если он не уснет в кресле от усталости, то, может, проникнется миром музыки.