Ценный

Признаться, мне не терпится увидеть ее реакцию. Она оттягивает большую ленту на коробке, и та отпадает, затем она осторожно открывает крышку, как будто ожидая, что на нее выскочит что-то неприятное. Отложив в сторону кусок папиросной бумаги с логотипом, она задыхается.

— Это платье.

— Да, — подтверждаю я с некоторым облегчением.

Она прикрывает щеки ладонями, глядя на платье.

— Это черное шелковое платье Hermès.

— Ну, посмотри, подойдет ли оно.

Она качает головой.

— Оно слишком красивое, чтобы к нему прикасаться. А вдруг у меня руки жирные?

Она поднимает руки, чтобы осмотреть их. Я подхожу к ней и обнимаю ее сзади.

— Твои руки не жирные. Давай.

Она потянулась к платью и медленно достала его. Повернув его к себе, она поворачивается ко мне лицом. Это платье длиной в пол с разрезом спереди. Оно определенно изысканное. Идеально для Хлои.

— Тебе нравится? — спрашиваю я.

Она фыркает.

— Это самая приятная вещь, которую мне когда-либо дарили.

— Эй. Эй, — я легонько беру ее за подбородок. — Не расстраивайся из-за меня. Я просто хотел подарить тебе что-нибудь красивое, чтобы ты могла надеть это сегодня.

— Это, должно быть, стоило целое состояние, — хмурится она.

— Не волнуйся об этом, — говорю ей. — Ты хочешь убедиться, что оно подходит?

Она кивает.

— Хорошо.

Я сажусь в кресло, а она исчезает в ванной. Когда она выходит через несколько минут, я не могу удержаться от вздоха.

— Хлоя. Боже мой. Ты выглядишь невероятно.

— Это из-за платья, — она краснеет. — Это все иллюзия.

Я качаю головой и подхожу к ней.

— Хватит уже. Ты сияешь сама по себе.

Она закусывает губу и кружится вокруг себя. При этом нижняя часть платья немного развевается, и я замечаю, что платье без спины. Опаньки. Небеса мне в помощь. Я наклоняюсь к ней и нежно целую ее в щеку.

— У меня есть идея, и, конечно, ты можешь отказаться, если это покажется тебе слишком сложным.

Она кивает, прикусив губу.

— Я тут подумал… — я делаю паузу, чтобы поцеловать ее шею. — …что мы могли бы сэкономить немного времени на подготовке… — снова останавливаюсь, чтобы поцеловать ее в ушко. — …если мы примем душ вместе.

Это перебор? Я уже не знаю, но мне хотелось спросить, и я спросил. После того, что мы решили прошлой ночью и сделали сегодня утром, я решил не позволять себе ничего лишнего в отношениях с Хлоей, пока она у меня есть.

— Да, — отвечает она, вздрогнув. — Звучит неплохо.

Выражение моего лицо расслабляется, когда Хлоя следует за мной в ванную. Она выскользнула из халата, пока я включал воду. Я беру два полотенца для нас, а затем раздеваюсь.

Принятие душа вместе с кем-то всегда было для меня очень интимным и романтичным. Мне этого очень не хватает. Теперь мне просто нужно сохранять чертову невозмутимость и убедиться, что ей комфортно от всего, что мы собираемся здесь сделать.

Я делаю вдох, чтобы умерить свое желание… оно так сильно накалилось, что я едва доверяю себе. Я бесстыдно позволяю своим глазам блуждать по ее обнаженному телу. Ее щеки румяные. Ее волосы рассыпаются по плечам. Они почти достаточной длины, чтобы прикрыть ее грудь, но не совсем. Ее соски сливового цвета и заострены. Она толстая и извилистая… У меня возникает сильное желание погрузить пальцы в эти мягкие изгибы.

— Ты смотришь на меня, — неуверенно говорит она, убирая волосы в пучок.

Я подхожу к ней и беру ее руки в свои.

— Да.

Она хихикает.

— Я думала, что буду чувствовать себя неловко, будучи обнаженной перед мужчиной.

— Но это не так, — подтверждаю я.

Она качает головой.

— Я не чувствую себя неловко перед тобой.

— Значит, мне повезло.

Я отступаю назад к огромному душу и веду ее под струи. Я прижимаюсь к ее телу, обнимая. Очень голые объятия. Каким-то образом мне удается держать себя в руках, несмотря на эту реальность. Думаю, это будет хорошо для меня, если я смогу не прислушиваться к зловещим мыслям в голове, которые призывают меня похоронить себя внутри этой женщины.

— Все еще в порядке? — спрашиваю я.

Мы просто стоим здесь, обнаженные, обнявшись, под теплой водой, но мне нужно быть вдвойне уверенным.

— Это очень приятно.

— Да, — хмыкаю я в знак согласия.

Она двигает телом самым неуловимым образом, но возникающее трение приятно велико. Она хихикает в ответ.

— Да. Ты это сделала, — говорю ей.

Она смотрит на меня.

— Я ничего не делала.

— Ты извивалась, — рычу я.

— Извивалась? — спрашивает она, в голосе звучит невинное удивление. — Я едва двигалась.

— Этого было достаточно.

— Интересно, — замечает она, словно изучая меня.

Чтобы доказать свою точку зрения, я очень медленно начинаю двигаться на ней самыми незначительными движениями. Она испускает дрожащий вздох.

— О.

— Да. Именно.

Ее брови приподнялись.

Я киваю и приближаю свои губы всего на дюйм к ее губам.

— Тогда представь, каково это будет, когда мы действительно начнем.

Она задыхается, но я прерываю звук поцелуем. Мои руки блуждают по ее спине, по бедрам, по пухлой попке. Хлоя тоже не теряет времени даром, исследуя меня. Ее руки поглаживают каждый сантиметр, до которого она может дотянуться, а я стараюсь напрячь для нее все свои мышцы. Я целую ее шею и поворачиваю ее так, чтобы поцеловать шею сзади и спину.