Цент на двоих. Сказки века джаза

Но если Джимми в качестве ловушки оказался плачевной неудачей, то случившееся в четверг наполнило ее вполне заслуженной гордостью. Она выдумала приглашение на завтрак и должна была в два часа встретиться со Скоттом, чтобы поехать с ним на ипподром. В качестве места своего одинокого завтрака она весьма неосторожно выбрала бар в «Ритце» и вышла оттуда практически одновременно с хорошо одетым молодым человеком, который завтракал за соседним столиком. Со Скоттом она договорилась встретиться у выхода из отеля, но Скотт почему-то ждал ее внутри.

Повинуясь мгновенному импульсу, она повернулась к шедшему рядом молодому человеку, поклонилась ему и громко сказала:

– Благодарю вас, скоро увидимся!

И прежде чем он успел что-либо сообразить, она отвернулась и направилась к Скотту.

– Кто это такой? – нахмурившись, спросил он.

– Не правда ли, он неплохо выглядит?

– Ну, только если тебе нравятся такие мужчины…

По тону Скотта можно было понять, что джентльмен в его глазах выглядел слабаком с напрочь отсутствовавшим вкусом в одежде. Янси рассмеялась, втайне радуясь искусству, с которым она сыграла эту маленькую сценку.

Готовясь к решающему субботнему вечеру, в четверг она отправилась в магазин на Сорок второй улице, чтобы купить длинные перчатки. Она выбрала пару и протянула клерку пятидесятидолларовую банкноту, ожидая, что сейчас ее ставший совсем невесомым кошелек значительно утяжелится, приняв в себя массу сдачи. Но клерк, к ее удивлению, протянул ей сверток с перчатками и одну монетку в четверть доллара.

– Что-нибудь еще?

– А где моя сдача?

– Но я ее вам только что отдал! Вы дали мне пять долларов. Четыре семьдесят пять за перчатки и сдача двадцать пять центов.

– Я дала вам пятьдесят долларов!

– Простите, вы ошибаетесь.

Янси заглянула в кошелек.

– Нет, я дала вам пятьдесят! – уверенно повторила она.

– Нет, мэм, я же сам принимал у вас деньги!

Они со злостью посмотрели друг на друга. В качестве свидетеля призвали кассиршу, затем позвали управляющего секцией; собралась небольшая толпа.

– Но я абсолютно уверена! – воскликнула Янси, и две слезинки показались у нее в глазах. – Абсолютно!

Управляющему секцией было очень жаль, но юная дама, должно быть, забыла ту купюру дома. В кассе не было ни одной пятидесятидолларовой банкноты. И без того шаткий мир Янси вдруг затрещал и начал рваться по швам.

– Оставьте нам ваш адрес, – сказал заведующий секцией, – и мы сообщим, если что-то выяснится.

– Проклятые мошенники! – крикнула Янси, потеряв контроль над собой. – Я заявлю в полицию!

Всхлипывая, как ребенок, она вышла из магазина. На улице она почувствовала, что помощи ей ждать неоткуда. Разве могла она хоть что-нибудь доказать? Было уже шесть вечера, все магазины закрывались как раз в это время. Кто бы ни взял эту банкноту, он наверняка уже будет дома, пока приедет полиция… и вообще, с чего это нью-йоркские полицейские должны ей верить?

В отчаянии она вернулась в «Ритц» и безо всякой надежды, чисто механически, обыскала весь номер. Конечно, она не нашла никаких купюр. Она знала, что там и не могло ничего найтись. Она посчитала все оставшиеся у нее деньги и выяснила, что теперь у нее всего пятьдесят один доллар и тридцать центов. Позвонив управляющему отеля, она попросила принести счет немедленно, но рассчитать ее завтра, в полдень, – ей было страшно даже подумать о том, чтобы сию же минуту оставить отель.

Она ждала в своей комнате, не осмеливаясь заказать даже стакан воды. Затем зазвонил телефон, и она услышала бодрый, отдававший металлом голос клерка:

– Мисс Боуман?

– Да.

– Вы должны нам, включая и сегодняшнюю ночь, ровно пятьдесят один доллар и двадцать центов.

– Пятьдесят один двадцать? – Ее голос дрогнул.

– Да, мэм.

– Благодарю вас.

Не дыша, она в ужасе застыла у телефона, не в силах даже заплакать. У нее осталось всего десять центов!

XI

Пятница. Она почти не спала. Под глазами у нее появились черные круги, и даже горячая ванна вместе с последовавшей за ней холодной не смогли пробудить ее от навалившегося на нее состояния, похожего на летаргический сон. До сих пор она никогда не думала, что такое – оказаться без единого цента в Нью-Йорке; вся ее решительность и воля к борьбе исчезли вместе с последней банкнотой. Теперь уже никто не мог ей помочь, она должна была достичь своей цели сегодня или никогда.

Со Скоттом она встречалась за чаем в «Плазе». Она задумалась – а не была ли его вчерашняя дневная холодность лишь плодом ее воображения? Или это и правда была холодность? В первый раз за несколько дней ей не пришлось прилагать никаких усилий, чтобы удерживать разговор в чисто светских рамках. А вдруг он решил, что все его попытки не приведут ни к чему, что она слишком взбалмошна, слишком легкомысленна? Сотни следовавших из этого выводов терзали ее все то утро – ужасное утро. Единственным проблеском в окутавших ее тучах стало приобретение десятицентовой булочки в кондитерской.