Центр принятия решений. Мемуары из Белого дома

Полагая, что пасхальная суматоха может быть не лучшим временем для обсуждения ближневосточной стратегии, я сказал, что все еще жду, пока мне оформят временный допуск. Помпео, прибывший в Овальный кабинет, поддержал меня, попросив дать нам немного времени.

Было совершенно ясно, что Трамп хотел уйти из Сирии, и действительно, на заседании СНБ на следующий день (см. Главу 2) он озвучил именно эти настроения. Тем не менее, многое еще предстояло решить, что вселило в меня уверенность в том, что мы сможем защитить интересы США и уничтожить сирийский халифат ИГИЛ.

В пятницу, 6 апреля, в преддверии выходных перед моим первым официальным рабочим днем, я снова встретился с Келли и еще несколькими парнями, чтобы обсудить процедуры в Западном крыле. Я рассказал о некоторых кадровых и организационных изменениях в СНБ, которые я планировал. Трамп дал мне все полномочия на это, но я предпочел заранее проинформировать Келли. Он провел остаток встречи, которая длилась час, объясняя, как Трамп действовал на встречах и по телефонным звонкам. Президент использовал “очень грубый язык”, — сказал Келли, что было правдой, “и, конечно, он имеет на это право” (тоже верно!). Трамп презирал обоих Бушей вместе с их администрациями, что заставило меня задуматься — может он пропустил почти десять лет моей службы в те президентства? И Трамп постоянно менял свое мнение. Я задавался вопросом, слушая все это, насколько близок был Келли к тому, чтобы просто уйти. В заключение он любезно сказал:

— Я рад, что вы здесь, Джон. В прошлом году у президента не было советника по национальной безопасности, а он ему нужен.

Я провел выходные, читая секретные материалы и готовясь к 9 апреля. Но, как будет показано в следующей главе, кризис в Сирии разразился без предупреждения и неожиданно, как и большая часть последующих семнадцати месяцев. Ачесон написал о замене Рузвельтом Корделла Халла на посту госсекретаря на Эдварда Стеттиниуса[18], что заставило прессу предположить, что Рузвельт “продолжит оставаться… своим собственным госсекретарем”. У Ачесона было твердое мнение: “Президент не может быть госсекретарем, это по своей сути своей невозможно по характеру обоих должностей. Что он может сделать и часто делал с печальными результатами, так это помешать кому-либо другому быть госсекретарем”. Хотя о должности советника по национальной безопасности такого не написано, слова Ачесона были глубоко уместны. Возможно, это то, что Келли пытался сказать в своем последнем комментарии ко мне, прежде чем я приступил к работе. И, как сказала мне Конди Райс много позже, “Госсекретарь — лучшая работа в правительстве, а советник по национальной безопасности — самая трудная”. Я уверен, что она права.

Глава 2 Крикни “хаос!” и спусти псов войны

В субботу, 7 апреля 2018 года, сирийские вооруженные силы, используя химическое оружие, атаковали город Дума на юго-западе Сирии и другие близлежащие населенные пункты. По первоначальным сообщениям, десятки человек были убиты и сотни ранены, включая детей, некоторые из которых серьезно заболели от опасных химических веществ. Хлор, вероятно, был основным материалом для изготовления оружия, но поступали также сообщения о зарине и, возможно, других ОВ. Режим Башара Асада и раньше применял химическое оружие, включая зарин, годом ранее, 4 апреля 2017 года, в Хан-Шейхуне на северо-западе Сирии. В ответ три дня спустя США нанесли удар 59 крылатыми ракетами по сирийскому аэродрому, где, предположительно, базировались самолеты, несшие химическое оружие.

Башар Асад, очевидно, не прогнулся под наше давление и теперь вопрос заключался в том, как нам реагировать дальше. К сожалению, через год после Хан-Шейхуна в политике Сирии не было согласия по основным целям и стратегии. Теперь она снова оказалась в кризисе. Как-то реагировать было нужно, но нам также срочно требовалась концептуальная ясность в отношении того, как продвигать американские интересы в долгосрочной перспективе. Однако на заседании СНБ, состоявшемся за неделю до удара по Думе, мнения склонялись к прямо противоположному — к выводу войск США из Сирии. Уходя, мы рисковали потерять даже те ограниченные достижения, которые были достигнуты в результате авантюр Барака Обамы в Сирии и Ираке, тем самым усугубляя опасности, порожденные его подходом. Ответственность за этот политический беспорядок, спустя год после Хан-Шейхуна, легла на стол «Резолют» в Овальном кабинете.

Около девяти утра 8 апреля, в своем личном стиле и стиле нашего времени, Дональд Трамп, президент Соединенных Штатов Америки, написал в Твиттере: