Центральная Азия: От века империй до наших дней

СССР был весьма осторожен в том, что касается военных интервенций за рубежом. За исключением Восточной Европы, они посылали в дружественные страны и зависимые государства только военных советников и экспертов. Вначале Политбюро не проявило особого энтузиазма в отношении вмешательства в афганские дела. Советский Союз не инициировал революцию, однако дружественный режим в Афганистане был бы ему кстати. Другое дело – стоила ли эта дружба военного вмешательства, которое, несомненно, обострило бы отношения с Соединенными Штатами и испортило момент разрядки, возникшей между двумя сверхдержавами. Однако в течение 1979 года мнение советского руководства изменилось. Поведение Амина становилось все более непредсказуемым, и лидеры Политбюро опасались и того, что его радикализм поставит под угрозу социализм в Афганистане, и того, что он может заключить сделку с Соединенными Штатами и выступить против Советов. 10 декабря 1979 года Политбюро приняло судьбоносное решение о вмешательстве в Афганистан. Две недели спустя советский спецназ взял штурмом резиденцию правительства в Кабуле. В ходе операции Амин был убит, и его заменили члены фракции Парчам, которых вернули из изгнания и поставили у власти. Советы вмешались от имени менее радикальной социалистической фракции и надеялись, что их участие ограничится наведением порядка, пока сами афганские силы подавляют мятежи и консолидируют власть{362}. Но все пошло не по плану. Восстание против правительства оказалось слишком масштабным, а афганские силы чересчур разобщены, чтобы восстановить порядок. Советские войска вскоре обнаружили, что сражаются бок о бок с афганской армией (а часто и вместо нее). Им пришлось остаться в Афганистане еще почти на десять лет.

Советское вторжение привело к массовому переселению гражданских лиц в Иран и Пакистан. Лагеря беженцев в Пакистане стали бастионом оппозиции СССР, подпитываемой американскими, пакистанскими и саудовскими ресурсами. Советское вторжение, последовавшее за революцией в Иране, потенциально могло дестабилизировать позиции США на Ближнем Востоке и лишить их доступа к нефти в регионе. Консервативные монархии арабского мира во главе с Саудовской Аравией почувствовали прямую угрозу как со стороны иранской революции, так и со стороны советского наступления. Ощутил ее и военный режим в Пакистане, у которого долгое время были непростые отношения с Афганистаном несмотря на общую веру. Все стороны объединились в поддержку афганского сопротивления. Они назвали это джихадом против советских атеистов и оказывали боевикам большую помощь. Бойцы сопротивления, известные как моджахеды, на Западе прославлялись как борцы за свободу. В 1980-х годах понятие джихада связывалось в вашингтонских коридорах власти исключительно с позитивными смыслами. Рональд Рейган, приветствуя нескольких лидеров моджахедов в Белом доме, сравнил их с отцами-основателями Соединенных Штатов. На протяжении всей холодной войны общепринятая точка зрения на Западе состояла в том, что ислам – противоядие от коммунизма и, следовательно, стратегический актив, который следовало поддерживать. Теперь, на полях сражений в Афганистане, Запад использовал исламские партии в качестве инструмента для борьбы с СССР. Циркулировало также мнение, что советские мусульмане представляют собой пятую колонну: неассимилированное население, недовольное властью коммунистов. Эксперты говорили об угрозе ислама Советскому Союзу как о новой надежде. И не только эксперты. Уильям Кейси, директор ЦРУ, считал, что мусульмане Центральной Азии «могут нанести большой ущерб Советскому Союзу»{363}. ЦРУ перевело Коран на узбекский язык и тайно ввозило тиражи на советскую территорию вместе с другими религиозными трактатами радикальных исламистских авторов. Предполагалось, что чтение Корана на родном языке заставит советских мусульман подняться против коммунистического строя. Война в Афганистане не сделала Центральную Азию более религиозной, однако породила джихадизм, идею о том, что джихад – в первую очередь в военном смысле – ответ на все проблемы мусульманского общества. Джихадизм родился в Афганистане как дитя холодной войны.