Центральная станция

– Вы не сказали, как вас зовут, – тон был почти обвиняющий.

– Я Кармель, – ответила Кармель, и женщина просияла:

– Какое красивое имя!

– Спасибо. – Кармель было неловко. Рядом с нормальными людьми она ощущала себя не в своей тарелке. Вечное чувство: они должны увидеть меня такой, какая я есть, тем, чем я стала. Вечная боязнь: меня раскусят. Но Магдалена уже тянула ее за собой, как будто Кармель – это дрейфующий в космосе булыжник, захваченный гравитационным полем планеты. Не успев опомниться, та прошла в дверь и оказалась внутри шалмана.

Полумрак и прохлада; маленькое, скудно обставленное помещение. Пыльные бутылки на стенных полках. Магдалена У притащила Кармель стул, уселась напротив. Из-за стойки явилась третья женщина, улыбаясь, вытирая руки полотенцем.

– Мириам, – представила Магдалена. – Это Кармель.

– Рада знакомству, – откликнулась женщина. Кармель кивнула:

– Взаимно…

Она сама не понимала, почему ей нравится эта маленькая плотная женщина.

– Что вам предложить? – спросила Мириам.

– Выпьем лимонада, – предложила Магдалена. – Сегодня жарко.

– Да. – Мириам зашла за стойку и вернулась с запотевшим от холода стеклянным кувшином. Поставила на стол три стакана и села рядом, присоединяясь.

– Что привело вас на Землю, Кармель? – спросила она. – Мне нравится ваша прическа.

Дреды Кармель медленно вились вокруг головы, как одурманенные зноем змеи.

– Спасибо. Я… я надеялась найти здесь одного знакомого.

– Здесь? – переспросила Мириам. – На Центральной? Или… – Она усмехнулась. – Обычно люди проходят мимо. А вы?..

– Нет. То есть – да. Я не знаю.

Кармель отпила лимонад, чувствуя, что ее разоблачили. Тут в шалман кто-то вошел: высокий спокойный мужчина обогнул столик, положил руку на плечо Мириам – как близкий, как тот, кто любит, – и та, сжав руку, сказала:

– Борис.

Услышав имя, Кармель поняла, что у нее дрожат руки, и с преувеличенной осторожностью опустила стакан. Она уставилась в стол.

– Привет, Магда, – сказал Борис.

Марсианка кивнула:

– Братец, – тепло в ее голосе, – я хочу познакомить тебя с подругой. Ка…

– Кармель, – перебил Борис. Потрясенный. Кармель наконец подняла голову. Ее волосы разволновались, окружив лицо темным нимбом.

– Борис, – сказала она.

Он был высок и строен, ставший его частью марсианский ауг мягко пульсировал за ухом.

– Кармель, что ты тут делаешь?

Теперь все смотрели на нее. Магдалена, и Мириам, и Борис; спектр эмоций – забота, подозрение, недоверие, страх, смятение; их ноды активизировались. Магдалена спросила:

– Борис, ты знаешь эту девушку? – И Борис ответил твердо, и каждое слово резало Кармель по живому:

– Это не девушка. Это стрига.

С Борисом Ахароном Чонгом она познакомилась через два месяца после возвращения в Тунъюнь.

Тунъюнь-Сити, Марс: плотный узор грязных улиц под куполом, основная часть города – под землей, уровень под уровнем, последний упирается в Темное море, оно же океан Утешения: Солвота блонг Дак или Солвота блонг Доти. Кармель жила во вшивом хостеле на Уровне Пять, в темном обширном скопище пещер и туннелей: денег здесь просили мало, вопросов задавали того меньше. Она выбиралась на поверхность, на авеню Джулиуса Ньерере пила милкшейк в тени и смотрела, как трамваи бегут мимо ржавого от старости роботника, просившего милостыню в виде запчастей, – таких, как он, на Марсе пруд пруди.

Марс не оправдал ее ожиданий. Она боялась покинуть город, за пределами Тунъюня и его космического лифта планета оставалась дикорастущей: красносоветские, новоизраильские, китайские сети туннелей, изолированные фермы и кибуцы, слишком маленькие, чтобы не заметить стригу. Она оставалась в городе, пряталась в толпе, питалась изредка, рискуя жизнью, хотя на нижних уровнях люди исчезали часто, и она была не единственной, кто охотился на тени…

Просто, думала она, у меня ничего не получается. Как было бы хорошо, выбери безымянная шамбло на борту «Захудалого Спасителя» кого-то другого – все равно кого. Она, Кармель, всего лишь хотела сбежать из дома. Посмотреть на другие миры. А вместо этого заболела, не успев сойти с корабля. Вылечиться невозможно, от такого недуга избавляет только смерть.