Центральный Зомбиленд

Она и впрямь зашуршала фантиком. Мысли капитана, кажется, остановились. Зря она с ним шутила. Кирилл почувствовал, что тот в действительности задумался над идеей залезть под сиденья. Наконец, переборов данный позыв, капитан с наигранной веселостью оглушительно и неестественно расхохотался. Смех длился минуты две, мысленным весельем он не сопровождался.

– Дарья Михайловна, вы просто полны остроумия. – Кирилл отметил в голове капитана стойкое пожелание им попасть в аварию. – Рад, что с вами все в порядке. Мы с супругой так переживали, когда услышали о недавнем происшествии.

Дверь захлопнулась, и остаток фразы офицер запихивал через окно.

– Надеюсь, вы пережили его без последствий… – Он оставил в словах паузу, но Даша отказалась заполнять ее ответом. – Благодарен судьбе за ваше чудесное спасение и за наше нежданное знакомство.

– Не за что. – Высокомерие в ее словах уже перешло допустимые границы. – Роботы сопровождения готовы?

Капитан залебезил еще больше.

– Разумеется, удвоенный наряд. Специально для вас. – И чего он ее так боится? – Может быть, вызвать усовершенствованных телохранителей?

Видимо, она мотнула головой.

– Нет, спасибо.

– Как скажете, Дарья Михайловна. – Стекло поползло вверх, и завершающую часть монолога, немыслимо для своих возможностей ускоряя ее, капитан почти прокричал: – Внутреннее кольцо уже свободно, так что доедете быстро. Был бы признателен, если бы вы напомнили обо мне уважаемому Михаилу Николаевичу. Я уже пять лет…

Какая именно несправедливость происходит уже пять лет с капитаном, выяснить не удалось. Бронированное стекло, как нож, отделило тишину и уют салона от шума и смрада тоннеля. Однако, если судить по возмущению, переполнявшему разум оборванного на полуслове офицера, несправедливость сия имела вселенский масштаб. Он еще постоял минуту рядом с дверцей лимузина, затем, сообразив, что разговор на этом окончен, поплелся куда-то.

– Поехали, – вздохнула Даша.

Она ни к кому конкретному не обращалась. Мысль вылетела просто в окружавшее ее пространство. И пространство подчинилось мысли. Лимузин незаметно тронулся и, набирая обороты, рванул к концу тоннеля. Рывок дважды прерывался, когда машина преодолевала шлюзы с толстыми стальными воротами в каждом. Выбравшийся из своего укрытия Кирилл с любопытством смотрел, на эти преддверия иного мира. Шум гремящих створок и раздираемого при езде гулкого подземного воздуха проникал даже внутрь хорошо изолированного пассажирского салона. Так что побеседовать с Дашей не было возможности. Наконец после третьего ускорения машина вышла на прямую с ощутимым подъемом. Скоро покажется прозрачное ночное небо. Даша что-то сказала ему, но Кирилл не разобрал что именно и только покачал головой. Она наклонилась и, показывая на уши, повторила громче.

– Отличные уши, – крикнул он в ответ, так и не уловив смысл фразы.

Оранжевый свет вокруг померк, уступив место на сцене лиловым вечерним разводам. Над головами у них что-то брякнуло и завыло. Кирилл согнулся пополам от боли. Сирена. Маленькая синяя штуковина на крыше лимузина, мирно дремавшая в городе людей, громогласно объявила о своем существовании окружавшему миру зомби. И кричала она не просто о том, что в мир обычных въехал Великий. Она, надрываясь, вопила о его и о своей власти над этим миром.

Живот у Кирилла скрутило, мышцы напряглись в судороге. Однако, это было не самое плохое. Наихудшие ощущения родились в его голове. Сирена была будто внутри его мозга и поливала его обжигающими струями, рвала на части, неаккуратно склеивала и снова рвала. Терпеть было почти невозможно. Он зажимал руками уши. Становилось только хуже. Вой проникал через руки и резонировал. Он зажал рот руками, стараясь не закричать от боли. Скорее всего, у него не получилось.

Кто-то подсел на сиденье рядом с ним и обнял за сведенные плечи. Даша. Она гладила его по волосам и что-то шептала. Слов он не понимал, да и не мог понять, но шепот хоть не намного, но приглушал проклятый вой. Он смог выпрямиться и посмотреть ей в глаза. Девушка крепко прижимала его к себе, обхватив обеими руками, и продолжала нашептывать какие-то успокаивающие фразы. И во взгляде ее он видел, что ей больно. И никогда раньше он не видел… Да что там не видел, он даже не слышал о том, что постороннее тебе существо может испытывать боль только оттого, что страдаешь ты сам.

Внутри по-прежнему рвались на нитки нервы. Кириллу больно было даже смотреть. Он уткнулся в плечо девушки и мелко дрожал. Так он хотя бы мог терпеть. Сколько еще нужно терпеть, чтобы выехать из полиса? Час? Два? Сил у него оставалось минут на десять. Вдруг Даша оттолкнула его. Отпускать ее не хотелось, но сил удержать не было. Он был слаб, как младенец, даже слабее младенца. Боль развернулась внутри с новой силой, и он упал на пол. Он впился зубами во что-то, вроде бы в собственную руку. От укуса было совсем не больно. Он понял, что сейчас начнет рвать зубами свое тело в попытке уйти от внутренних мучений… И… все кончилось… Абсолютная тишина. И в безмолвии прозвучали тихие слова Даши.